Я была опустошена, когда моя “идеальная” сестра увела у меня мужа в то время, как я ждала ребёнка. Она всегда считала себя лучше меня — и, казалось, в конце концов добилась своего. Но у жизни, как оказалось, был свой план. Всё развалилось у неё так же быстро, как она всё разрушила у меня. И спустя несколько месяцев она сама постучала в мою дверь, умоляя о помощи.
Всю жизнь я была второй. Что бы я ни делала, для родителей этого было недостаточно. Я старалась изо всех сил, держала комнату в идеальном порядке, приносила домой одни пятёрки.
Но всё было зря. Их любимицей была моя младшая сестра — Стейси. Пока я молча старалась и училась, Стейси ставила рекорды в бассейне и получала медали.
Родители относились к ней как к знаменитости, проводили с ней всё свободное время. Я чувствовала себя невидимкой.
Единственный человек, кто по-настоящему замечал меня, — это бабушка. Она часто забирала меня к себе, и там я наконец чувствовала любовь и тепло, которых так не хватало дома.
В каком-то смысле именно бабушка меня и вырастила. Я проводила у неё выходные и каникулы, училась готовить, смотрела с ней старые фильмы и впервые чувствовала, что кому-то действительно не всё равно.
Когда я закончила школу, родители даже не попытались скрыть равнодушие. Они просто сказали: «Ты теперь взрослая, справляйся сама» — и выгнали меня.
И снова меня спасла бабушка. Именно она помогла мне переехать в общежитие, когда я поступила в университет благодаря стипендии.
Эта стипендия была моим единственным шансом выбраться. Когда мне исполнилось 18, я отказалась брать у бабушки деньги — она и так сделала для меня больше, чем кто-либо.
Когда я закончила университет и нашла хорошую работу, я была горда: теперь я могла помогать бабушке в ответ.
Я вышла замуж за Генри. Бабушка его не одобряла. Она говорила, что что-то в нём ей не нравится, но я верила, что он меня любит.
В последнее время бабушка стала плохо себя чувствовать. Я ехала к ней с комком в горле — чувствовала, что ей нужно моё присутствие, как когда-то мне было нужно её.
Мы сидели на кухне и пили чай. Бабушка медленно помешивала ложечкой в чашке, а потом вдруг спросила:
— Ты всё ещё с Генри?
Я замерла. — Конечно, — ответила я. — Мы женаты.
— А его интрижки?
Я поёжилась. Этот вопрос больно ударил. — Он пообещал, что больше не будет изменять, — прошептала я.
— Ты ему веришь?
— Я стараюсь… Он любит меня. Я должна в это верить. — Я колебалась, потом добавила: — Я беременна. Я хочу, чтобы у ребёнка был отец.
Бабушка покачала головой. — Это не любовь, Майя.
— Он меня видит, — сказала я, скорее пытаясь убедить саму себя.
— Тогда почему он проводит столько времени с твоими родителями и со Стейси?
— Я тоже с ними общаюсь… Просто не так часто.
— Вот именно. — Она вздохнула. — Я не хочу тебя расстраивать, но моя подруга видела Генри и Стейси вместе в ресторане.
Меня как будто ударили в живот. — Что ты пытаешься сказать? — прошептала я.
— Возможно, Стейси не вынесла, что ты стала счастливой, — сказала она мягко.
— Это бред! — выкрикнула я. — Я не хочу это обсуждать!
Я схватила сумку и вышла. Вслед за мной прозвучал голос бабушки: — Майя, я просто хотела помочь… Но я уже ушла.
Я кипела от злости. Бабушка перегнула палку. Генри, конечно, не святой, но он ведь старался. А Стейси? Да, она эгоистка, но даже она не могла так низко пасть… Или могла?
Я вошла в дом — и что-то показалось мне странным. Сверху доносились звуки.
Я поднялась по лестнице, рука дрожала, когда я открыла дверь в спальню.
Генри и Стейси. В моей постели.
Я замерла. Всё внутри сжалось. Генри вскочил и начал лихорадочно натягивать одежду.
— Майя?! Что ты тут делаешь?!
— В своём доме! — заорала я.
— Ты должна была быть у бабушки! — выпалил он.
— Это всё, что ты можешь сказать?
— Ну и что? — хмыкнула Стейси. — Я всегда была лучше. Не удивительно, что Генри это понял.
— Как ты смеешь?! — закричала я.
— Но это правда, — добавил Генри. — Стейси красивая, всегда ухожена, в форме…
— Потому что она не работает!
— И что? А ты растолстела.
Я машинально положила руку на живот. — Я беременна! От тебя!
— А ты уверена? — холодно сказал он. — Стейси сказала, что, возможно, это не мой ребёнок.
— Ты издеваешься?! Это ты мне изменял, а теперь обвиняешь меня?
— Может, и ты изменяла, — пожал он плечами.
— Да ладно! — усмехнулась Стейси.
— Заткнись! — крикнула я ей.
— Пусть говорит, что хочет, — сказал Генри. — Я подаю на развод.
— Что?!
— Собирай вещи. К вечеру тебя здесь не должно быть. Дом записан на меня.
— Посмотрим, как ты проживёшь без меня, — бросила я. — Знаешь, он уже шесть месяцев безработный, — добавила я, повернувшись к Стейси.
— А подарки всё равно дарил, — фыркнула она.
— Интересно, на чьи деньги? — усмехнулась я.
Я собрала вещи и уехала. Единственное место, куда я могла поехать — дом бабушки.
Она открыла дверь, и я, не сдержавшись, разрыдалась. — Ты была права, — прошептала я.
Она обняла меня. — Всё будет хорошо, милая, — сказала она тихо.
Мы с Генри развелись. Он забрал дом, мебель, даже некоторые мои личные вещи.
У меня осталась только машина. Но мне было всё равно — главное, что я избавилась от него.
Бабушка снова приютила меня, окружила заботой.
Однажды вечером, когда я складывала бельё, бабушка подошла ко мне с серьёзным лицом.
— Майя, мне нужно с тобой поговорить, — тихо сказала она.
— Что случилось?
— Врач сказал, что у меня осталось всего несколько месяцев…
Я не смогла сдержать слёз. — Нет… только не это…
— Я хотела дожить до рождения правнука, но не знаю, смогу ли…
— Обещай, что увидишь его! Пожалуйста!
Она гладила меня по волосам. — Я не могу давать обещаний, в которых не уверена.
С каждым днём бабушка слабела. Я работала из дома, чтобы быть рядом, готовила, убиралась, спрашивала её мнение о детской.
— Как тебе этот цвет для комнаты? — спросила я, показывая образцы.
— Голубой. Он спокойный.
Мы гуляли, когда она могла, и смеялись над старыми фильмами.
Но время не остановить. Бабушка умерла, когда я была на восьмом месяце.
Она не увидела своего правнука. Это разбило мне сердце, но я держалась ради ребёнка.
На похоронах собралась вся семья. Даже Стейси с Генри пришли.
Она выглядела ужасно. Уставшая, с потухшими глазами.
После церемонии зачитали завещание. Всё — мне и моему ребёнку. С припиской: «За то, что всегда была рядом».
Мои родители взбесились, Стейси закатила истерику, даже Генри что-то пытался сказать. Но мне уже было всё равно.
С тех пор я жила спокойно. У меня был дом и будущее.
Однажды раздался звонок. Я открыла — и увидела Стейси.
— Можно войти? — прошептала она.
— Говори здесь.
— Мне нужна помощь. Деньги.
— Почему я должна тебе помогать?
— У Генри всё ещё нет работы. Мы потеряли дом. Живём с родителями. И… он мне изменяет.
— Ты сама всё выбрала. Ты увела у меня мужа, думая, что ты лучше.
— Я не знала, что всё так выйдет… Можем мы пожить у тебя? У тебя ведь место есть…
— Ты серьёзно? После всего, что сделала?
— Тебе так трудно помочь?!
— Ты сказала Генри, что ребёнок не от него. Сейчас я думаю о сыне. А не о тебе.
— И что мне делать?!
— Я могу дать тебе номер хорошего адвоката. Всё, что могу.
— Ты чудовище! — закричала она.
— Подумай, кто здесь настоящее чудовище.
— Я не брошу Генри! — закричала Стейси и ушла.
Я закрыла дверь. И впервые за долгое время почувствовала, что могу дышать.
Я по-прежнему скучала по бабушке. Но знала: она заботилась о нас до конца. И я сделаю всё, чтобы она мной гордилась.
Я положила руку на живот и прошептала: — Спасибо, бабушка. Я не подведу.
Если история тронула тебя — поделись ею. Может, она вдохновит кого-то ещё.
