На похоронах дедушки, Далия — всего лишь восемнадцатилетняя девушка — чувствовала себя чужой среди собственной семьи, охваченной злостью из-за наследства, которое составляло всего один доллар на каждого. Но когда к ней подошла незнакомка и тайком передала загадочную записку, началась история, разгадать которую могла только она.
Я стояла у могилы, засунув руки в карманы чуть тесного чёрного платья, и слушала монотонный голос священника, смешивающийся с шелестом осеннего ветра. Это был самый печальный день в моей жизни, но моя семья, казалось, больше была занята тем, чтобы злобно коситься друг на друга, чем искренне горевать по дедушке.
Ощущение их горечи буквально повисло в прохладном октябрьском воздухе, густое, как патока. Один доллар каждому. Вот и всё, что оставил нам дедушка. И они были в ярости. А я? Я не злилась — я была… пустой внутри.
Дедушка не должен был уходить. Он был единственным, кто видел меня настоящей — не как разочарование, не как лишнего ребёнка, о котором все забыли, а как личность. Он принимал меня такой, какая я есть.
Я смотрела на цветы на крышке его гроба. Я принесла красную розу — она выделялась среди белых маргариток, оставленных остальными.
— Один доллар, — прошипела тётя Нэнси у меня за спиной. — Один жалкий доллар! Этот человек был при деньгах, и вот всё, что мы получаем?
— Почти как будто он специально это устроил, — горько усмехнулся дядя Вик. — Старый проныра.
— Это так похоже на папу, — пробормотала мама, скрестив руки. — У него всегда были любимчики. А Далия была его маленькой любимицей. Наверняка он что-то ей оставил, просто мы об этом не знаем.
Взгляд тёти Нэнси, острый, как лезвие, пронзил меня.
— Что он оставил тебе, Далия? Признавайся. Не притворяйся.
Я растерялась.
— Мне досталось то же самое, что и вам, — ответила я.
Мама сжала мне плечо.
— Ты уверена? — прошептала она. — Ты всё время была рядом с ним. Может, он что-то тебе говорил… Подумай, Далия. Ты должна сказать, если он что-то тебе оставил. Мы — семья.
В памяти всплыли дедушкины рассказы о спрятанных сокровищах и карамельках в его потёртом пальто. Иногда он подмигивал и говорил:
— Однажды, малышка, я оставлю тебе настоящее сокровище!
Но это ведь была просто игра. Шутка.
Я покачала головой и снова посмотрела на гроб.
— Он оставил мне любовь. Истории. Место, где мне было уютно, как дома. Это стоит дороже денег, и…
— Никому не нужны эти сентименты! — вспыхнула мама. — Думай! Куда делись его деньги?
Я пожала плечами. Я не знала — и, если честно, мне было всё равно. Дедушки больше не было. Он был моим доверенным, моим укрытием, моим другом. Я потеряла самого важного человека в мире. А они все только и думали, как бы нажиться на этом.
— Она что-то скрывает, — пробормотал Вик, достаточно громко, чтобы я услышала.
Их голоса слились в злобный рой, полный обвинений и подозрений — как будто могли выдавить из меня секрет, если надавят достаточно сильно.
Когда они наконец поняли, что никакого клада нет, они отошли от могилы, продолжая ругаться, бросаясь словами, как стервятники. Меня мутило от этого зрелища.
— Ты, наверное, Далия.
Я обернулась. Передо мной стояла женщина лет шестидесяти, с добрыми глазами и поношенной кожаной сумкой через плечо. Её улыбка была спокойной и загадочной — как будто она знала то, чего не знал никто другой.
— Я была подругой твоего дедушки, — сказала она, наклоняясь ближе, словно мы с ней были соучастники. — Он попросил меня передать тебе это.
Прежде чем я успела что-либо сказать, она сунула мне сложенную записку и прошептала:
— Никому не показывай. Особенно семье.
И исчезла в толпе скорбящих, как сон. Моё сердце бешено заколотилось, пока я разворачивала записку.
Бокс 111 — Южный вокзал.
На миг я застыла. Буквы расплылись перед глазами. А потом до меня дошло: дедушкино “сокровище”! Я прыснула в смех, дикий и совершенно неуместный. Так он не шутил!
В ту ночь я лежала в кровати, глядя в потолок. Записка была спрятана под подушкой, как тайна. В ушах звучал дедушкин голос, игривый и уверенный:
— Бокс 111… Там спрятано сокровище, малышка!
Сердце было тяжёлым — между горем и надеждой. А что, если это действительно не шутка? А вдруг он и правда оставил мне что-то, спрятанное ото всех?
Мысль не давала мне покоя.
Наутро я вызвала такси. Это было первое, что я сделала, проснувшись. Мимоходом я услышала, как мама болтает по телефону о завещании дедушки — наверняка жаловалась кому-то или пыталась выбить деньги.
Я сжала челюсть и вышла. Холодный утренний воздух хлестнул по лицу, как пощёчина.
Поездка до Южного вокзала длилась всего двадцать минут, но казалась вечностью.
Колено подпрыгивало от нервного возбуждения. Такси ехало мимо узких улиц, граффити и полупустых кафе, которые только открывались. Водитель поглядывал на меня в зеркало, но ничего не говорил.
Когда мы доехали, я попросила его подождать и вошла в здание вокзала.
Пахло дизелем и несвежим попкорном. Люди сновали туда-сюда — пассажиры, торопящиеся на поезда, незнакомцы с важными делами.
Я замерла у входа, чувствуя себя крошечной и потерянной. Но потом я снова услышала голос дедушки:
— Настоящее сокровище, малышка.
Я глубоко вдохнула и направилась к шкафчикам для хранения. Ряды металлических серых ящиков тянулись вдоль стены, слегка ржавые и одинаковые.
Я сканировала номера… Вот он. 111.
Я достала записку. Ключ был приклеен с обратной стороны. С дрожью в пальцах я отлепила его и вставила в замок.
Сначала он заело, и я почувствовала панику. Но потом — щелчок. Замок открылся.
Внутри лежала старая спортивная сумка. Потёртая, тяжёлая. Руки тряслись, когда я её вытащила и открыла.
Сумка была полна денег. Кучи денег!
Моя челюсть отвисла. Это… это настоящее? Я вытащила одну пачку и пролистала — сто-долларовые купюры. Там было не меньше 150 тысяч долларов.
И поверх всего — записка, написанная дедушкиным торопливым почерком:
Моей дорогой внучке — всё, что я скопил, теперь твоё. Возьми и живи свободно, малышка. Пусть остальные не видят в тебе ценности — я всегда верил в тебя.
Слёзы наполнили глаза. Я прижала записку к груди. Это была не просто сумма. Это была свобода. Путь к новой жизни.
Дедушка всегда знал, как сильно мне нужно было вырваться из этой семьи. И он дал мне шанс. Обвел всех вокруг пальца.
Я застегнула сумку, закинула её на плечо и вышла из вокзала. Сердце билось в такт шагам.
Сквозь утренние облака начинал пробиваться солнечный свет. Всё вокруг залилось золотистым сиянием. И впервые за долгое время я почувствовала себя легкой.
В такси обратно я смотрела на просыпающийся город. Теперь у меня были варианты. Никаких ужинов под гнетущей тишиной. Никаких насмешек. Никакого игнора.
Я могла уйти. Начать заново. Построить свою жизнь.
Мысль пугала… но и вдохновляла. А в голове снова звучал дедушкин голос:
— Живи свободно, малышка.
Когда машина остановилась у дома, я поняла — я не собираюсь туда возвращаться. Ни на минуту.
Я даже не пошла внутрь. Просто достала телефон, купила билет на самолёт — куда угодно, и сказала водителю:
— В аэропорт.
С сумкой на коленях и дедушкиной запиской в кармане я улыбнулась.
Я была свободна.
И впервые в жизни я точно знала, что это значит.
💬 Что ты думаешь о пути Далии? Оставь свой комментарий!
