Жоселин наслаждалась большой семейной поездкой, когда случайно увидела пикантные фото своей свекрови на телефоне. Как будто этого было мало — за телефоном пришёл человек, от которого она меньше всего этого ожидала.
Есть вещи, которые невозможно развидеть. Со мной произошло именно такое — на ежегодных семейных каникулах на даче у родителей мужа.
Каждое лето мы собираемся всей семьёй: мои родители, свёкры и прочие родственники. Обычно всё проходит весело, но в этот раз я случайно раскрыла страшную тайну. И последствия чуть не разрушили нас всех.
Я сидела, свернувшись калачиком в старом кресле в углу гостиной, пытаясь справиться с сильной головной болью. Остальные либо убирали после ужина, либо готовились к нашей традиционной настольной игре.
У нас было правило: на время игры все складывают телефоны в маленький деревянный ящик, чтобы никто не отвлекался. Ящик стоял прямо рядом со мной, и я наслаждалась тишиной после игр.
И тут это произошло.
Один из телефонов в ящике завибрировал. Пустяки, подумала я. Но затем он завибрировал снова. И ещё раз. Любопытство взяло верх.
Я потянулась за телефоном, вспоминая, есть ли у нас правила насчёт проверки сообщений. Кажется, нет. Ну, раз нет — ничего страшного.
Экран загорелся. Обои — обычный закат, ничего особенного. А вот уведомления… Лучше бы я этого не видела.
Там, прямо на экране, была фотография моей свекрови — Манди — в нижнем белье. Моё сердце пропустило удар. Она ведь всегда такая утончённая, ухоженная… А тут позирует, как модель из рекламы Victoria’s Secret.
Я подумала, что это, должно быть, телефон Дина — моего свёкра. Они столько лет в браке, может, у них свои способы поддерживать огонь. Отвратительно, но ладно.
Но не успела я толком осознать это, как в комнату вошёл мой папа. Он выглядел взволнованным, как будто что-то потерял. Он подошёл к ящику, заглянул внутрь и нахмурился.
— Ты не видела мой телефон? — спросил он, окинув комнату взглядом.
Я подняла телефон, сдерживая выражение лица.
— Вот этот?
Он улыбнулся:
— Да, он.
Что?.. Мозг отказывался воспринимать происходящее. Это был телефон моего отца?
Он взял его у меня из рук и, увидев экран, резко побледнел. Не говоря ни слова, он направился на кухню. Я пошла за ним, будто в тумане.
На кухне Манди мыла посуду и напевала себе под нос. Папа не стал терять ни секунды.
— Прекрати это! Перестань слать мне эти фотографии! — выпалил он.
Манди обернулась, уронив тарелку, которая разбилась вдребезги. Её лицо стало багровым.
Я могла бы остаться в стороне, подслушивая, но я не из таких. Я вошла и потребовала ответа:
— Что происходит?
Оба замерли, как олени в свете фар. Они переглянулись с виноватым видом.
— Всё в порядке, милая, — начала Манди, — это просто недоразумение.
— Не думаю, — ответила я, скрестив руки. — Я видела фотографии.
Папа вздохнул, провёл рукой по лбу:
— Я всё объясню.
Он взял меня за руку и повёл наверх, в одну из спален. У меня в голове всё смешалось.
— Слушай, — начал он, усадив меня на кровать. — Мы с Манди были знакомы в молодости.
Он тяжело вздохнул:
— Она была влюблена в меня. А я… не чувствовал того же. Я встретил твою маму, и с Манди всё закончилось. Или мне так казалось.
Я не могла поверить в то, что слышу.
— Когда ты вышла замуж за Дилана и я снова увидел Манди — это было странно. Мы решили никому не рассказывать о нашем прошлом. Но потом начались эти фото. Сначала я думал, что это разовый порыв. Но всё повторялось. Сегодня — последняя капля.
— Это безумие, — прошептала я.
— Я знаю. И мне жаль, что ты это увидела. Но ты должна понять — всё давно прошло. Твоя мама — любовь всей моей жизни. И это не изменится.
Я глубоко вдохнула, пытаясь прийти в себя.
— И что теперь?
— Мы поговорим. Все вместе. Больше никаких секретов.
Когда мы спустились вниз, все чувствовали напряжение в воздухе. Манди теребила нитку на рукаве, а Дин выглядел тревожным.
— Нам нужно поговорить. Всем вместе, — начал папа. — Сейчас.
— О чём речь? — спросил Дин, его голос дрожал.
Манди побледнела, глядя на папу.
— Пожалуйста, не надо… Не при всех…
— Надо, — сказала я. Даже себя удивила решительностью.
Папа кивнул:
— Речь о фотографиях. О тех, что ты присылаешь мне.
Глаза Дина округлились:
— Какие ещё фотографии?
Манди сникла.
— Мы с Иосифом были вместе до того, как я встретила тебя. Я… посылала ему откровенные фото. Это была ошибка. Я думала… даже не знаю, что думала.
— Ты думала, это нормально?! — сорвалась я. — Отправлять такое моему отцу?!
— Я не верю… — прошептал Дин. — Почему, Манди? Зачем?
Слёзы выступили у неё на глазах.
— Я пыталась удержать то, чего никогда не было. Я совершила ужасную ошибку…
— Ошибку?! — Дин дрожал от ярости. — Это предательство!
Папа выступил вперёд.
— Мы должны обсудить это вместе. Манди, ты должна прекратить это. Немедленно.
Она кивнула, вытирая слёзы.
— Я понимаю. Я всё осознаю. Я готова сделать всё, чтобы всё исправить.
Следующий час мы провели за серьёзным разговором. Папа настоял на том, что дальше так жить нельзя.
— Нужно, чтобы такое больше никогда не повторилось. Манди, тебе стоит обратиться за помощью — терапия, психолог…
— Я согласна, — тихо сказала она. — Я начну с этого. Я не хочу больше причинять боль семье.
Повисла тишина. Потом заговорил Дин, тяжело дыша:
— Мне нужно время, чтобы всё осмыслить. Но я хочу, чтобы мы попытались пройти через это. Ради семьи.
Мы кивнули. Это было нелегко, но нужно было идти вперёд.
Позже, когда всё немного улеглось, вернулась мама. Она гуляла и ничего не знала о буре, разразившейся в её отсутствие.
Мы сели и рассказали ей всё. Её реакция — смесь шока, боли и стойкости.
— Мы справимся, — сказала она, взяв папу за руку. — Мы семья. И мы вместе пройдём через это.
Следующие дни были тяжёлыми. Слёзы, разговоры, попытки понять.
Манди начала терапию. И мы медленно начали собирать осколки.
Это был долгий путь к исцелению. Но впервые за долгое время — без тайн, без лжи — появилось ощущение, что всё можно восстановить.
А ты бы раскрыла этот секрет, окажись на моём месте?
