Когда давние подруги Элеонора и Люси сталкиваются из-за шокирующей правды о тайных отношениях своих детей, их традиционные понедельничные встречи превращаются в поле битвы. Скрытые обиды и старые комплексы всплывают наружу, ставя их дружбу под угрозу.
Каждый понедельник мы собираемся у меня дома с подругами, с которыми дружим уже 55 лет — отдыхаем и болтаем после утомительного дня с внуками. На этой неделе были только мы с Люси, наслаждаясь тишиной.
Элеонора и Люси пьют чай
Вдруг Люси воскликнула:
— Я в бешенстве! Я год пыталась познакомить Барни с той милой медсестрой. А он взял и всё решил сам! Представляешь, я нашла вот эту тряпку у него в квартире?!
Я чуть не поперхнулась чаем. Я знала эту одежду! Люси размахивала красной шёлковой блузкой и повязкой для волос.
— Кто носит такое? Женщина лёгкого поведения? Боже мой, какая-то уличная девка охомутала моего мальчика!
У меня закружилась голова… Это была одежда моей дочери! Та самая шёлковая блузка и повязка, которые я ей подарила.
— Она не достойна моего сына. Точка. И будь уверена, я от неё избавлюсь! — резко заявила Люси.
Пока она строила свои планы, я начала строить свой. Я решила преподать ей урок за её оскорбления в адрес моей дочери.
— Люси, может, есть объяснение? Барни — взрослый мужчина, — попыталась я вмешаться.
Люси фыркнула:
— Объяснение? У моего Барни, видимо, совсем нет вкуса!
— Ты не думаешь, что слишком строга? Ты ведь даже не знаешь эту девушку, — возразила я.
— Мне не нужно её знать! Посмотри на эти шмотки! Они сами за себя говорят, — настаивала она.
Я глубоко вздохнула:
— Люси, не стоит спешить с выводами. Она может оказаться совсем не такой, как ты думаешь.
— А почему ты вообще её защищаешь? Ты ведь тоже её не знаешь! — подозрительно посмотрела она.
— Потому что каждый заслуживает шанс. Даже если она не твоя мечта для Барни, он ведь что-то в ней нашёл.
Люси сузила глаза:
— Не уверена, что ты права. Но ладно, пообщаюсь с Барни.
— Это всё, о чём я прошу. Просто будь открыта, — кивнула я.
— Хорошо. Но если она причинит ему боль — я этого не стерплю.
— Я бы и не ожидала другого.
Мы замолчали. Напряжение повисло в воздухе. Это ещё не конец.
Позже, вечером…
Когда все ушли, я села с дочерью, Эмили, в гостиной. Последние лучи солнца озаряли её лицо мягким светом.
— Эмили, можно поговорить? — мягко начала я.
— Конечно, мам. Что случилось?
Я сделала глубокий вдох:
— Я хотела спросить… с кем ты встречаешься?
Она покраснела и смущённо улыбнулась:
— Мам, я просто не знала, как сказать… Я встречаюсь с Барни.
— Сыном Люси? — уточнила я, стараясь говорить спокойно.
Эмили с энтузиазмом кивнула:
— Да! Он замечательный! Мы вместе уже несколько месяцев.
Я взяла её за руку:
— Эмили, Люси — моя старая подруга. Сегодня всё стало довольно… напряжённо. Она не знала, что речь о тебе.
Улыбка Эмили немного померкла:
— Я этого боялась. Мы с Барни не знали, как вам рассказать.
— Ну вот, теперь всё всплыло. Я тебя поддерживаю. Но это будет непросто.
Эмили кивнула:
— Я понимаю, мам. Я действительно забочусь о Барни. Надеюсь, ты и Люси всё уладите.
— Мы найдём способ, — заверила я. — Главное — честность и терпение. Мы справимся вместе.
Она обняла меня крепко:
— Спасибо, мам. Это так много значит.
А через пару дней…
Когда Люси снова пришла ко мне и попросила скидку у моей дочери-стоматолога, которая уже несколько лет лечит ей зубы, я была готова.
— Элеонора, ты бы не могла попросить Эмили сделать мне обычную скидку на лечение? — спросила она.
Я посмотрела ей прямо в глаза и спокойно ответила:
— Знаешь, Люси, женщина лёгкого поведения, к сожалению, не должна лечить тебе зубы.
В комнате воцарилась тишина. Лицо Люси побледнело. До неё дошло. Она не верила, что всё это время говорила о моей дочери. Она запнулась:
— Я… я не знала. Прости, Элеонора. Я была не права. Конечно же, я её принимаю и приношу извинения.
— Люси, надеюсь, это тебя научит думать, прежде чем говорить. Моя дочь — прекрасный человек, и она заслуживает уважения.
Люси кивнула, слёзы блестели в её глазах:
— Я всё поняла, Элеонора. Больше никогда не скажу о ней плохого. Прости меня, пожалуйста.
Я слегка кивнула, сердце немного оттаяло:
— Я ценю это, Люси. Давай двигаться вперёд с добром и пониманием.
С этого момента наши встречи снова стали теплее — но уже с новой дозой уважения и осторожности. Люси поняла урок, а честь моей дочери была восстановлена.
