Когда мама заболела, моя сестра вдруг превратилась в идеальную дочь. Она переехала к маме и начала держать меня подальше, утверждая, что заботится обо всём. Но я слишком хорошо знала Викторию. Её мотивы никогда не были искренними. Я не могла ей помешать, но всё изменилось в тот момент, когда доктор передал мне последнее письмо от мамы.
Я долго не понимала, как такие разные дети могли вырасти в одной семье. Лишь повзрослев, я поняла, насколько тяжело было маме растить нас в одиночку.
Я помню ту маленькую квартирку, где мы жили в детстве. Зимой там всегда было холодно, и я слышала, как ветер свистел сквозь щели в окнах. Мама работала на двух работах, чтобы мы могли хоть как-то сводить концы с концами, но и этого было мало.
Иногда в доме почти не было еды. Я до сих пор помню, как наша соседка, тётя Зина, приносила нам ужин.
Она с доброй улыбкой вручала нам кастрюлю с горячим супом или тарелку макарон.
В детстве я не понимала, насколько это важно. Я просто знала, что больше не голодна.
Но я замечала, как мама никогда не ела с нами. Она сидела тихо, делая вид, что не голодна. Но я знала правду.
Она отдавала нам всё, что у неё было. Со временем всё начало налаживаться. Мама нашла лучшую работу, и мы потихоньку выбрались из бедности.
Она накопила достаточно, чтобы мы переехали в нормальный дом, и в итоге и я, и Виктория поступили в университет.
Но Виктория не помнила те трудные времена так, как я. Она была слишком мала, чтобы понимать, через что прошла мама.
Может быть, поэтому она и выросла такой — эгоистичной и легкомысленной.
Даже окончив учёбу, она не захотела работать. Продолжала просить у мамы деньги и тратила их направо и налево, будто они никогда не закончатся.
Но однажды всё резко изменилось. Мама позвонила мне и попросила прийти.
— У тебя всё в порядке? — спросила я.
— Да-да, просто нужно поговорить, — ответила она.
Её слова не выходили у меня из головы, пока я ехала к ней после работы. Мне было тревожно. Мама никогда раньше так не звонила. Когда я приехала, входная дверь была открыта.
— Мама? — позвала я.
— Я на кухне, милая, — отозвалась она.
Я зашла и увидела её за столом с чашкой чая. Руки её лежали на столе, но выглядели усталыми. В глазах не было прежнего блеска.
— Что случилось? Что ты хотела сказать? — села я напротив.
Мама глубоко вздохнула.
— Я сегодня была у врача. К сожалению, у меня плохие новости, — сказала она тихо.
Сердце застучало.
— Почему? Что с тобой?
— Сердце, — ответила мама. — Мне дали максимум год.
Слова ударили, как гром среди ясного неба.
— Нет, может, есть лечение? Я заплачу, сколько нужно, только скажи, — мой голос дрожал.
— С лечением — максимум год. Без него — может, и двух месяцев не проживу, — спокойно ответила мама.
— Это не может быть правдой, — прошептала я, сдерживая слёзы.
— К сожалению, правда. Похоже, всё это напряжение и работа на износ сказались, — с горечью сказала она.
Я не выдержала, подошла ближе и обняла её.
— Мы справимся, мама. Я рядом.
— Я знаю, — прошептала она, поглаживая мои волосы, как в детстве. — Только, пожалуйста, не говори пока Виктории.
— Почему? Она ведь снова попросит у тебя денег, когда они нужны на лечение, — возмутилась я.
— Сейчас она живёт за счёт нового ухажёра, так что пока можно не волноваться, — ответила мама.
— Это неправильно.
— Я скажу ей сама, когда придёт время, — твёрдо сказала она.
Через месяц мама всё-таки всё рассказала Виктории. Та пришла к ней за деньгами, когда её снова бросил бойфренд.
Сразу после этого Виктория заявилась ко мне домой, даже не постучав. Она прошла и села на диван:
— Я не хочу, чтобы ты приходила к маме, — сказала она.
— Ты с ума сошла? Мама больна. Я буду навещать её. Ей нужна помощь, — сказала я в шоке.
— Я знаю, зачем ты туда ходишь — чтобы получить всё наследство. Но не выйдет, — сказала она.
— Серьёзно? Меня не интересуют деньги. Я хочу заботиться о маме, — резко ответила я. — Или ты всех судишь по себе?
Виктория закатила глаза:
— Мама всегда больше любила меня, раз давала мне больше. А теперь ты решила урвать своё после её смерти.
— Это глупость. Я всё равно буду приходить к маме. Ей нужна помощь.
— Не беспокойся. Я уже всё решила. Я переезжаю к ней и буду заботиться о ней, — сказала она.
— Ты? С каких это пор ты стала заботливой? — спросила я.
— Я всегда любила маму. А теперь она нуждается во мне. Так что не пытайся приходить. Я тебя не впущу, — сказала она и ушла.
Я стояла и смотрела на дверь, не веря, насколько она эгоистична. И, как оказалось, это не были пустые слова. Виктория не давала мне видеться с мамой, постоянно придумывая отговорки: «Мама спит», «Маме плохо», «Она у врача».
Я стала писать маме напрямую, чтобы она сама сообщала, когда Виктории не будет дома.
Однажды она написала, что Виктория ушла в торговый центр, и я могу приехать. Я зашла в магазин, купила продукты и поехала к ней.
Мама лежала на диване и смотрела телевизор. Она выглядела уставшей, но в глазах появился свет, когда она увидела меня.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.
— Ничего, держусь, — слабо улыбнулась она.
— Я принесла тебе продуктов. Твой любимый чай и фрукты, — сказала я, ставя пакет.
— Спасибо, милая, — сказала мама, но лицо стало серьёзным. — Почему ты не навещала меня? Виктория сказала, что ты не хочешь, потому что я стала обузой.
Сердце остановилось.
— Что?! — воскликнула я. — Она такое сказала? Я не приходила, потому что она меня не пускала! Как только смогла — сразу приехала!
— Понятно, — кивнула мама.
— А Виктория помогает тебе? — спросила я.
— Да-да. Она почти всегда рядом. Готовит, убирает, лекарства приносит. Мне кажется, болезнь её изменила к лучшему.
— Ну да, конечно, — пробормотала я. — А денег хватает?
— Пока да. Хотя Виктория тратит много. Боюсь, на лекарства скоро не хватит…
— Не переживай. Я сама поговорю с врачом. Всё улажу, — сказала я решительно.
— Спасибо, милая, — сказала мама.
Я осталась с ней ещё немного. Мы болтали о пустяках. Потом мама сказала, что устала. Я помогла ей дойти до кровати.
— Наташа, — прошептала мама, когда легла. — Я прожила долгую жизнь. И всё понимаю.
Я просто кивнула. Мне показалось, что она просто устала.
Я убрала продукты и тихо вышла. Но не поехала домой. Я направилась прямо в больницу.