После смерти отца мачеха выгнала меня из дома. Но мама вернулась… и показала документ, который всё изменил.
После смерти папы я думала, что худшее уже позади. Я и представить не могла, что мачеха и её взрослые дети превратят мой период скорби в нечто ещё более ужасное. Но мама появилась… с тем, чего они никак не ожидали.
После развода родителей я осталась с отцом.
Не потому что не любила маму — я её очень любила. Но она переезжала в другой регион, а я не хотела бросать школу, друзей и комнату, в которой выросла. Родители это понимали.
Когда папа женился на Ольге, я старалась наладить с ней отношения. Она — нет.
Она еле меня терпела. Улыбалась натянуто, а голос её всегда звучал с ехидцей.
Например, когда говорила: «Ты снова оставила тарелку в раковине», таким приторно-сладким тоном, который прямо кричал: «Ты здесь лишняя.»
Её взрослые дети, Максим и Лиза, были не лучше. Захаживали, как к себе домой: ели папину еду, включали телевизор на полную, и смотрели на меня, как на бездомную собаку, которую почему-то ещё не выгнали.
Но папа был на моей стороне. Всегда.
Он не позволял им на меня давить. Если Ольга начинала язвить — он гасил это. Если Максим отпускал колкости — папа его сразу останавливал. Он был моим щитом от них. Благодаря ему это место всё ещё было домом.
А потом он умер.
Просто так. Инфаркт посреди обычного вторника. Я была в шоке даже на похоронах. Всё происходило, будто во сне.
Все говорили банальности: Он был хорошим человеком. Он тебя очень любил. Теперь он в лучшем месте. Хотелось закричать на них.
После службы я не захотела возвращаться домой — слишком много воспоминаний и напряжения. Я осталась у своей лучшей подруги Маши, буквально в паре кварталов.
Её семья всё поняла. Мне просто нужно было прийти в себя.
На следующее утро я пошла домой.
Надо было сразу понять, что что-то не так. Во дворе было пусто, а вот крыльцо… было завалено коробками.
Мои вещи. Одежда, книги, фотография, где мне восемь и мы с папой на рыбалке — всё было выкинуто, как мусор.
Свитер, который я думала, что потеряла, торчал наполовину из одной коробки.
Я моргнула, растерянная. «Что за…?»
Бросила сумку и подбежала к двери.
Закрыта.
Я дёрнула ручку, постучала… громче. И тут дверь открылась. На пороге стояла Ольга, скрестив руки, с самодовольной ухмылкой.
За ней, прислонившись к стене, стоял Максим с усмешкой. Лиза сидела на лестнице, уткнувшись в телефон, даже не взглянув на меня.
— Ты же не думала, что останешься здесь? — сказала Ольга с насмешкой. — Этот дом для семьи.
Я раскрыла рот, но не смогла произнести ни слова.
— Это был дом твоего отца, — продолжила она. — А теперь его нет, и как его жена, я вступаю в права. Пора нам двигаться дальше. И тебе советую сделать то же самое.
Я была разбита. И бездомна. Всего через несколько дней после похорон папы.
— Ты выгоняешь меня? — прошептала я.
Лиза тихо хихикнула, наконец оторвав взгляд от телефона. Максим ухмыльнулся ещё шире.
— У тебя нет на это права, — сорвался у меня голос.
Ольга усмехнулась.
— Милочка, я имею полное право. Так что забирай свои вещи и уходи. Или я вызову полицию.
С этими словами она захлопнула дверь. Я знала, что она не шутит, и поспешно схватила всё, что смогла: рюкзак, сумку с одеждой и фотографию с папой.
Руки дрожали так сильно, что я уронила рамку. Пока я возилась на лужайке, почувствовала на себе взгляд.
Соседка, тётя Валя, стояла на крыльце.
Она подошла тихо и сказала: — Если тебе некуда идти — у меня есть диван.
Я, конечно, могла бы вернуться к Маше. Но тогда я была в таком шоке, что только кивнула и пробормотала: спасибо.
В ту ночь я сидела на её диване, обняв колени, глядя в окно, сквозь которое едва пробивался свет с крыльца.
Я чувствовала себя крошечной. Потерянной. Будто земля ушла из-под ног.
И тогда я достала телефон. Я не хотела этого делать…
Мама не смогла приехать на похороны из-за работы. Но я просто не знала, к кому ещё обратиться.
Я позвонила.
— Мам… — голос сорвался. Она тут же напряглась. — Со мной всё нормально… точнее, нет. Ольга… она сменила замки. Сказала, что дом для семьи, и выгнала меня.
— ЧТО?!
— Я знаю, ты не смогла приехать… Я сейчас у тёти Вали. Завтра, может, на автобусе приеду…
— Нет, — перебила она. — Сиди на месте. Я выезжаю.
И повесила трубку.
Она ехала всю ночь.
Когда я проснулась в шесть утра, услышала, как машина заехала во двор. Выбежала босиком.
Она вышла, и я бросилась к ней в объятия.
Мы молчали.
Потом она отстранилась, посмотрела мне в глаза и сказала:
— Доченька, мне нужно кое-что тебе рассказать. То, чего он не хотел, чтобы ты знала. И чего не знали Ольга и её дети.
— Что ты имеешь в виду? — удивилась я.
— Я не приехала на похороны не только из-за работы… Мы с твоим отцом расстались плохо. Я… изменила ему. Он бы не захотел меня там видеть. Мы скрыли это ради тебя. Я ужасно стыдилась.
Я была потрясена. — Ты шутишь?
— Знаю. Это не то, что ты хочешь слышать сейчас. Но я хочу кое-что исправить. После развода я полностью выплатила ипотеку одним платежом. Дом оформлен на меня. Я сказала твоему отцу, что он может оставаться в нём столько, сколько хочет — и что этот дом всегда будет и твоим тоже.
— Папа это принял? После всего?
— Да. Он хотел подарить тебе этот дом, когда ты повзрослеешь.
— Не могу поверить…
— Понимаю, это шок. Но, Синтия, это значит, что Ольга вообще не имеет права на дом. Потому что он ей никогда не принадлежал. И у меня есть документы.
Тётя Валя подошла:
— Заходите. Похоже, вас ждёт настоящее выселение.
Я улыбнулась сквозь слёзы. — Да…
Мы подождали до выходных. Ольга и её дети уехали — наверное, «переживать горе» на курорте.
Мама вызвала слесаря.
Я смотрела, как он меняет замки. Видела, как мама координирует грузчиков, аккуратно упаковывая вещи Ольги и её детей… и выставляя всё это на газон.
Рано утром в понедельник они вернулись.
Я услышала крик ещё до того, как подошла к окну.
— ЧТО ЭТО ЗА ЧЕРТЬ?! — голос Ольги звучал, как пожарная сирена.
Я выглянула. Она была в тапках и дорожной кофте, глаза запухшие. Максим кричал, Лиза рыдала.
— ЭТО НАШ ДОМ! ОТКРОЙТЕ ЭТУ ДВЕРЬ!
Мама вышла спокойно, с документом в руке.
— Кажется, произошло недоразумение. Это не ваш дом.
— Что это у вас?! — Ольга выпучила глаза.
— Это свидетельство о праве собственности. Я владелица. Ваш муж — нет. Так что, когда вы выбросили мою дочь, вы нарушили закон. Я просто исправила это.
Максим рванулся вперёд.
— Только попробуй, — сказала мама. — Я вызову полицию.
Он остановился.
Они орали минут десять. Ольга плакала, Лиза истерила на коробке, а кто-то из соседей вызвал полицию.
Мы всё объяснили. Ольга, Максим и Лиза пытались разыграть жертв. Но доказательств у них не было.
Полиция велела им уйти.
Мы смотрели из окна, как они увозили вещи.
Когда всё закончилось, мы сели на диван.
— Ты как? — спросила мама.
— Уже лучше, — кивнула я.
— Через пару недель тебе восемнадцать. Мы переоформим дом на тебя. Я хочу, чтобы у тебя было будущее, которого они больше не смогут тронуть.
Я просто обняла её.
В тот момент мне было всё равно, что она сделала в прошлом. Об этом мы поговорим потом.
А сейчас… я могла, наконец, спокойно попрощаться с папой. В своём доме.
