Сколько я себя помню, мама всегда отказывалась говорить о моём отце.
«Он нас бросил. Больше тебе знать ничего не нужно», — твердила она.
Но её молчание только подогревало моё любопытство.
Когда мне исполнилось восемнадцать, я сама нашла его.
Он согласился встретиться.
Я ожидала слёз, объятий и признаний.
Но вместо этого он раскрыл мне страшную правду, которую мама скрывала всю мою жизнь.
Мама вырастила меня одна.
Без выходных, без помощи, без второй зарплаты — только она.
Работала сутками в районной поликлинике медсестрой, с мозолистыми руками и вечно усталым взглядом.
Но каждый вечер, несмотря на усталость, она помогала мне с уроками, слушала мои истории про школу и всегда находила силы обнять.
Я чувствовала себя любимой.
И всё же… чего-то не хватало.
На родительских собраниях я смотрела, как другие дети окружены мамами и папами.
Кто-то поправлял воротник, кто-то подмигивал с заднего ряда.
А я — всегда с мамой. Только мы вдвоём.
С ранних лет я задавала один и тот же вопрос:
«Мам, а где мой папа?»
Ответ был всегда одинаковый:
«Он ушёл. Больше тебе знать ничего не надо».
Никаких рассказов.
Ни когда, ни почему.
Просто сухая стена молчания.
Я начала фантазировать.
Может, он военный и где-то далеко?
Может, он исследователь, заблудился в тайге и не может вернуться?
И я начала писать письма.
«Папа, я в третьем классе. Получила пятёрку по природоведению. Ты гордишься мной?»
Я оставляла их на подоконнике. Детская фантазия — вдруг он ночью пройдёт мимо и увидит?
Однажды мама нашла эти письма.
Я сидела на полу, перебирая свою коллекцию камней, когда услышала, как что-то рвут.
Обернулась — мама стояла с моими письмами в руках. Бумага летела клочками на пол.
«Он тебя не любит!» — воскликнула она с такой болью, будто я только что её предала.
«Хватит притворяться, что он вообще о тебе думает!»
Я замолчала. Но внутри вопрос только крепчал.
А вдруг она сама его прогнала?
А вдруг он хотел остаться, а она не дала?
Когда мне исполнилось восемнадцать, я решила узнать правду.
Имя у меня было одно — Давид.
С помощью друга Камиля мы начали искать.
И нашли: мужчина сорока с лишним лет, женат, детей нет.
На фото — серьёзный, сдержанный, и… похожий на меня. Тот же подбородок, те же глаза.
«Он точно твой отец», — сказал Камиль. — «Смотри на нос. Ну вы же копия!»
Я долго не решалась написать.
Удаляла и снова печатала.
В конце концов, отправила короткое сообщение:
«Здравствуйте… Кажется, вы можете быть моим отцом. Я ничего не прошу. Только одну встречу. Один разговор».
Ответ пришёл почти сразу:
«Кафе “Линден”. В четверг. В 15:00».
Я представляла встречу тысячу раз.
Как он войдёт, узнает меня, глаза наполнятся слезами.
Скажет: «Я думал о тебе каждый день».
В день встречи я пришла на десять минут раньше.
Руки дрожали. Я заказала кофе, но так и не отпила ни глотка.
Потом он вошёл.
Высокий. Собранный. Спокойный.
Он сразу узнал меня. Подошёл к столу и сел напротив.
«Наконец-то», — произнёс он. — «Я могу сказать это тебе лично».
У меня внутри всё взлетело.
Наконец-то!
Он помнит!
Он ждал!
А потом он посмотрел мне прямо в глаза. И сказал:
«Я тебя ненавижу».
Словно пощёчина.
Я не поверила. «Что?»
«Я никогда тебя не хотел», — сказал он. — «Я умолял твою мать не рожать тебя. Мы договорились, что она больше никогда со мной не свяжется. Я не знаю, что за цирк она устроила, но я тебе ничего не должен».
Я сидела, ошарашенная.
«Я нашла вас сама. Она даже не знает, что я здесь—»
«Мне всё равно», — перебил он. — «У меня есть жизнь. Жена. И я не хочу тебя в ней. Не звони. Не пиши».
И ушёл.
Я не помню, сколько просидела в том кафе.
Потом как в тумане добралась до дома.
Мама открыла дверь и сразу поняла.
«Ты его нашла».
Я кивнула. И расплакалась.
«Прости. Прости, что сомневалась. Что думала, будто он мог быть лучше тебя».
Мама ничего не сказала. Только подошла и крепко обняла.
Как в детстве, когда я падала с велосипеда или просыпалась от кошмара.
Эта боль была сильнее, но она всё равно обняла меня — как будто могла забрать её себе.
Я всхлипывала у неё на плече.
Она гладила меня по волосам и тихо сказала:
«Я не хотела, чтобы ты росла с мыслью, что ты — ошибка. Он не хотел ребёнка. Сказал, если я тебя оставлю, он уйдёт. Я выбрала тебя. Он ушёл».
Я с трудом сглотнула. «Ты должна была сказать. Я бы не стала искать его, если бы знала правду».
«Я думала, что если ты его возненавидишь, тебе не будет больно. Что если ты не будешь по нему скучать — не будешь страдать. Но я ошиблась. Надо было довериться тебе».
«Я думала… вдруг он ушёл из-за тебя», — прошептала я.
«Нет, милая», — её ладонь сжала мою. — «Он ушёл из-за себя. Потому что был трусом. Потому что был эгоистом. Ты тут ни при чём».
Она вытерла мои слёзы.
«Я просто хотела защитить тебя».
И только теперь я по-настоящему поняла.
Я больше не думаю о нём.
Он не ошибся. Он просто не хотел меня.
Но мама…
Мама осталась.
Не всегда говорила то, что я хотела услышать.
Но всегда была рядом.
И вот что значит — быть настоящим родителем.
