В тот день Антонина Петровна приехала без предупреждения.
— Здравствуйте, — прозвучал холодный тон свекрови из прихожей.
Люда машинально вытерла руки о фартук.
— Здравствуйте, Антонина Петровна.
— Снова картошка? — свекровь осмотрела тарелки на столе и сморщилась. — Я же говорила, детям нельзя так часто крахмал.
Отношения с Антониной Петровной всегда были натянутыми. Люда вышла замуж за Мишу, зная, что его мама — женщина строгая. Но после свадьбы все стало только хуже. Она лезла во все: как гладить Мишины рубашки, как воспитывать детей. Миша всегда просил ее быть терпимой.
«Она у меня такая, — говорил он. — Мама любит все контролировать. Но она делает все из лучших побуждений».
Ужасные новости пришли внезапно.
— Мне поставили диагноз, — заявила свекровь по телефону. — Надо ложиться в клинику. И после потребуется реабилитация. Пару месяцев. Людочка, я тут подумала… Ты же не бросишь меня?
«Да, как же…», хотелось сказать Люде, но она тихо ответила:
— Конечно, мы найдем, где вас разместить.
Когда вечером Миша вернулся, Люда попыталась объяснить ему, почему это плохая идея.
— Миша, она не даст мне спокойно жить.
— Людочка, ну это же мама. Она же сама не справится.
Антонина Петровна переехала сразу же после выписки.
— Людочка, передвинь кресло, мне здесь удобнее, — распорядилась она, войдя в гостиную.
И началось. В доме появилась бумага с расписанием: подъем в семь, меню на каждый день.
— Я составила рацион, — сообщила свекровь. — Никакой жареной еды, больше супов.
Жизнь превратилась в одно сплошное «по правилам». Люда не могла даже чашку на стол поставить без замечания.
— Миша, я больше не могу, — сказала она однажды вечером.
— Потерпи, — отмахнулся он. — Это ненадолго.
Поворотным моментом стало утро, когда Антонина Петровна в пять утра начала громко двигать мебель.
— Что происходит? — спросила Люда.
— Я решила, что кровать лучше поставить вот так.
— Вам же нельзя двигать тяжести!
— Все нормально, вы все равно не сделаете так, как мне нужно.
Дети проснулись от грохота.
— Давайте съездим к хирургу, — вдруг сказала Люда твердо. — Оценить, как идет ваше восстановление.
— Не нужно. Я прекрасно знаю, как я себя чувствую.
— Я настаиваю.
Хирург оказался старым знакомым Люды. Андрей, ее одноклассник.
— Андрей, мне нужна честная оценка, — быстро заговорила она в коридоре.
Через несколько минут осмотра он вынес вердикт:
— Знаете, восстановление после таких процедур обычно идет быстро. Вы уже давно можете вести нормальный образ жизни. Ходить, готовить, заниматься бытовыми делами вы вполне способны.
Антонина Петровна побледнела.
Дома, когда Миша вернулся, Люда решительно сказала:
— Мы были у хирурга. Врач сказал, что твоя мать уже давно может жить самостоятельно.
Антонина Петровна всплеснула руками.
— Да что ты говоришь?! Твой врач ничего не понимает!
Миша попытался вклиниться:
— Подожди, Люда. Может, врач ошибается?
— Миша, нет никакого сложного случая. Все это время твоя мама могла спокойно жить одна.
— Ты слышал? Она хочет меня выгнать!
— Прости, но твоя мать с нами жить не будет, — категорично заявила Люда.
— Ты это серьезно? — наконец спросил Миша.
— Да.
Антонина Петровна вскрикнула:
— Ах вот как! Ты выгоняешь беспомощную женщину на улицу?!
— Я не выгоняю вас. У вас есть собственная квартира.
— Я уйду! Конечно, уйду! Но ты еще пожалеешь, Миша, что позволил своей жене так со мной обращаться!
Она направилась в свою комнату, громко хлопнув дверью.
— Люда, ты уверена, что это правильно? — устало посмотрел на жену Миша.
— Да. Нам нужно вернуть наш дом. Для нас. Для наших детей.
Отъезд Антонины Петровны был громким и демонстративным.
— Надеюсь, ты понимаешь, что из-за нее ты теряешь меня, — сказала она сыну на прощание.
Когда она ушла, Люда почувствовала, как из дома исчезло невидимое напряжение.
Миша подошел к ней, обнял за плечи и тихо сказал:
— Ты была права. Стало спокойнее.
