Праздник продолжался, но Вера Павловна не сводила глаз с Милы, сестры невесты. Та вела себя странно, и вскоре, схватившись за голову, направилась к выходу. Вера Павловна последовала за ней.
Она догнала Милу у лестницы.
— Мила, с вами всё хорошо?
— Голова… шумит… — пробормотала та.
Вера Павловна помогла ей дойти до комнаты отдыха. Как только дверь закрылась, она спросила в упор:
— Что вы подсыпали в чашку Марины? Отвечайте.
Мила криво усмехнулась:
— Вы всё испортили… Это просто трава… чтобы она… не вышла замуж. Не сегодня. Я… любила его… ещё до неё. Но потом он увидел Марину… и всё.
Глаза Веры Павловны расширились. Зависть. Слепая зависть толкнула на преступление — подсыпать снотворное в день свадьбы. Мила теряла сознание. Вера Павловна выскочила, тихо вызвала скорую и, вернувшись в зал, сказала родителям невесты, что у девушки приступ мигрени.
После танца молодожёнов Марина спросила, где её сестра. Вера Павловна взяла её за руку:
— Дорогая, всё хорошо. Потом объясню. Сейчас просто наслаждайтесь вечером.
Но она знала, что долго молчать не сможет. Позже, когда гости начали разъезжаться, она отозвала Марину в сторону.
— Марина, я не могу это утаивать. Мила… подсыпала тебе что-то в чай. Я увидела и… подменила чашку.
Лицо Марины побледнело.
— Что? Зачем?
— Она сказала, что раньше была с Максимом. Что он ей нравился, но выбрал тебя.
Марина села на лавочку, словно получив удар.
— Я… не знала. Она моя сестра…
— Зависть — страшная штука, дорогая.
Тем временем в больнице Мила очнулась. Врач сказал, что в её крови нашли следы сильного седативного вещества. Вошла мать, Ольга Аркадьевна, с перекошенным от тревоги лицом.
— Милочка, что ты натворила? Это же свадьба твоей сестры!
— Она у меня всё отнимает! Всю жизнь! — крикнула Мила. — Я никогда не была твоей любимицей, правда? Всё Марина да Марина! Ты даже не замечала, как я плакала по ночам!
Слёзы хлынули из глаз обеих.
— Прости… — прошептала мать. — Я действительно многое не видела…
Утром Марина стояла у дверей палаты сестры. Она вошла. Мила лежала, отвернувшись к окну.
— Я пришла понять, почему, — тихо сказала Марина.
— А ты хоть раз чувствовала себя лишней? Ты, которая получала всё, не стараясь? — глухо ответила Мила. Она повернулась, глаза налились слезами. — А ты знала, что Максим сначала писал мне? На сайте знакомств. Мы общались почти месяц. Я влюблялась. А потом он исчез… и появился с тобой.
Марина замерла.
— Он не знал, что это ты! Ты знала, что я с ним, что я счастлива. Почему ты не сказала?
— Потому что ты опять выиграла! — Мила уткнулась в подушку, а потом заговорила с надрывом: — А ты знаешь, что папа никогда не считал меня своей дочерью? Что заставил маму сделать тест ДНК, когда мне было 12? Я подслушала. Я всегда знала. Я другая. Я одна.
Марина схватила её руку.
— Даже если это правда — ты моя сестра. Я не хочу терять тебя.
Обе расплакались, обнявшись, как в детстве.
Через неделю Мила выписалась. Максим всё знал, но зла не держал. Мила решила уехать, чтобы разобраться в себе, написав сестре письмо с просьбой о прощении.
На годовщину свадьбы Мила неожиданно появилась. С короткой стрижкой и чистыми глазами. Она подошла к Вере Павловне.
— Спасибо, что в тот день вы спасли не только Марину. Вы спасли и меня.
Вера Павловна обняла её:
— Главное спасение — в сердце.
И в тот вечер трое — Марина, Максим и Мила — снова сели за один стол. Уже не как жертва, виновная и свидетель. А как семья. С разной болью, но с надеждой, что всё можно исправить, если начать говорить правду.
