Кирилл застыл на пороге гостиной. В центре комнаты, на светлом паркете, возвышался огромный чёрный мешок для мусора. Его жена, Оксана, сидела в кресле напротив. В её серых глазах плескался такой холод, что ему стало не по себе. Это была ярость, охлаждённая до абсолютного нуля.
— Что это? — спросил он.
— Это, как мне объяснили, «срам», от которого меня решили избавить, — ровным голосом ответила она. — Твоя мама приходила.
Кирилл развязал мешок. Внутри лежали вещи Оксаны: её любимое шёлковое платье, блузка из Праги, кашемировый джемпер. Всё было сложено аккуратно, с методичной, холодной жестокостью.
— Она открыла шкаф, пока я была на кухне, — продолжала Оксана. — Сказала, что помогает мне выглядеть как приличная замужняя женщина, а не как девица с панели. Посоветовала вынести до твоего прихода, чтобы ты не видел этого позора.
Внутри Кирилла начал медленно закипать гнев. Это было не про вещи. Это было про унижение. Он молча достал телефон и набрал номер матери.
— Кирюша, я знала, что ты позвонишь. Оксана уже пожаловалась? — голос матери был сладким и снисходительным. — Милый, я навела порядок. Я помогла твоей жене. Замужняя женщина не может ходить в этих разрезах и прозрачных тряпках. Это же позор для тебя! Я уберегла честь нашей семьи.
— Честь семьи? — зарычал в трубку Кирилл. — Ты, мама, сначала с моей младшей сестрой разберись! Или ты забыла, в чём твоя Лизонька явилась на мой день рождения? В юбке, которая едва прикрывала то, что приличные девушки не показывают! Это не позор? Почему ты ей не собираешь вещи в мусорные мешки?!
— Не смей сравнивать, — в голосе матери появился металл. — Лиза — девушка незамужняя. Она в поиске. Ей можно привлекать внимание. А Оксана — жена. Её задача — выглядеть скромно.
Эта лицемерная логика стала последней каплей.
— Тогда слушай сюда. Моей жене можно всё, что она сама захочет. Потому что это её вещи и её тело. И это мой дом. И если я ещё раз узнаю, что ты без спроса трогала вещи в моём доме, я лично приеду к тебе и выкину весь твой гардероб на помойку. Понятно я объяснил?
Он сбросил вызов.
Не прошло и часа, как в дверь позвонили. На пороге стояла мать, Ирина Викторовна, а за её плечом — сестра Лиза в обтягивающих кожаных легинсах.
— Я приехала закончить наш разговор, — заявила мать, входя без приглашения.
— Ого, тут что, траур по тряпкам устроили? — протянула Лиза, увидев мешок.
Оксана медленно поднялась.
— Здравствуй, Лиза. Какая на тебе интересная куртка. Долго пришлось на неё… работать? — в её тихом голосе был яд.
— Что ты себе позволяешь! — ринулась в бой Ирина Викторовна.
Кирилл встал между ними. Он понял, что слова бессмысленны. Они не слышали его. Нужен был другой язык. Более наглядный.
Он молча обошёл их, подошёл к кухонному столу и взял самый большой нож. Ирина Викторовна и Лиза смотрели на него с презрительным недоумением.
— Решил нас ножичком попугать? Кирилл, не смеши, — фыркнула Лиза.
Он не ответил. Плавным, неотвратимым движением он перехватил ремешок дорогой брендовой сумки в руках сестры. Другой рукой он поднял нож. Лезвие вошло в кожу с отвратительным звуком. Он не рубил в ярости. Он резал. Медленно, с холодным нажимом, ведя длинный, уродливый разрез по всей сумке.
Лиза смотрела на это с ужасом. Закончив, он бросил изуродованные лохмотья к её ногам.
— Я предупреждал, — его голос был тихим. — Вы не поняли слов. Возможно, так будет понятнее. Чужие вещи трогать нельзя. Особенно в моём доме.
Он поднял чёрный мешок, сунул его в руки остолбеневшей матери.
— Это тоже ваше. Вы принесли — вы и уносите. А теперь — дверь там. А моя жена купит себе новые вещи, к которым ты не прикоснёлься, потому что в этом она больше ходить не будет, оно осквернено тобой! Больше не приходите. Никогда.
Он открыл входную дверь и ждал. Они попятились и вышли. Он без единого слова закрыл за ними дверь, повернув ключ дважды.
Кирилл обернулся. Оксана стояла на том же месте. Она молча подошла к столику, взяла салфетку, аккуратно вытерла лезвие ножа и положила его на место. Затем она подошла к Кириллу, взяла его за руку и крепко сжала. В их квартире снова воцарилась тишина. Но теперь это была совсем другая тишина. Чистая. И окончательная.
