КОГДА МОЙ СЫН ВЕРНУЛСЯ С ПЕРВОГО ДНЯ В ШКОЛЕ, Я ЖДАЛ РАССКАЗОВ ПРО НОВЫХ ДРУЗЕЙ И РИСОВАНИЕ ПАЛЬЦАМИ. НО НЕ ОЖИДАЛ — ЛЕДЕНЯЩЕГО КРОВЬ СООБЩЕНИЯ НА ЕГО РЮКЗАКЕ, КОТОРОЕ РАЗБИЛО МОЮ ВЕРУ В ЖЕНУ.
Свежий сентябрьский воздух щипал щеки, пока я стоял у автобусной остановки, сердце колотилось от волнения. Сегодня был первый школьный день у моего сына — у Бобби. Я не мог дождаться, когда увижу его счастливое личико и услышу, как прошёл его день. Вокруг болтали другие родители, кто-то проверял телефоны, но я не отрывал взгляда от жёлтого автобуса, сворачивающего за угол…
Автобус остановился с визгом тормозов. Я вытянул шею, и — вот он! Шапка золотисто-русых волос мелькнула в окне, и Бобби замахал руками.
— Папа! Папа! — закричал он, прыгая с последней ступеньки прямо ко мне в объятия.
Я подхватил его, крепко прижал к себе.
— Привет, чемпион! Как прошёл первый день?
Бобби заговорил без остановки:
— Было круто! Мы рисовали, пели песни, познакомились с ребятами, и —
И тут я это заметил. Ярко-жёлтая наклейка на его рюкзаке. Наверное, «Молодец!» от учительницы, подумал я. Или чья-то детская шутка.
Я потянулся, чтобы снять её, продолжая краем уха слушать Бобби.
— А потом был перекус, и я поменял яблоко на печенье. Пап, знаешь, Кирилл дал мне карандаш, он —
Но я уже не слушал. Мои глаза уставились на слова, от которых кровь застыла в жилах.
«Если твою жену зовут Светлана, скажи ей позвонить ФЁДОРУ. Я узнал ребёнка!»
Я моргнул, надеясь, что ошибся. Но нет. Это было написано чётко и чёрным по белому.
С дрожью в пальцах я перевернул наклейку. С обратной стороны было ещё хуже:
«Если ты — Светлана, позвони мне. Ты знаешь, кто я. Жду тебя, милая. Чмок!»
И внизу — номер телефона.
— Пап, ты слушаешь? — Бобби потянул меня за рукав, возвращая к реальности.
Я натянуто улыбнулся, стараясь держать голос ровным:
— Прости, дружок. Отвлёкся. Рассказывай дальше.
Мы пошли домой, а Бобби щебетал без умолку. А у меня в голове крутились мысли одна страшнее другой. Кто мог это оставить? Мы ведь только две недели как переехали в этот город! И «милая»? «Чмок»? Что, чёрт возьми, вообще происходит?
Я вытащил телефон, набрал номер, указанный на записке. Гудки — и голосовая почта. Попробовал снова. И снова. Безрезультатно.
К тому моменту, как мы дошли до дома, я звонил уже с десяток раз. И каждый гудок — словно молот по ребрам.
— Мам! Я дома! — закричал Бобби, вбегая в дом.
Я остался на крыльце, уставившись на эту проклятую наклейку. Мы со Светланой были женаты семь лет. У нас был хороший брак. Или… мне только так казалось?
— Роман? — Светлана появилась в дверях, вытирая руки о кухонное полотенце. — Всё хорошо?
Я посмотрел на неё. Те же добрые глаза. Та же тёплая улыбка. Но я вдруг почувствовал, что не узнаю её.
— Нам нужно поговорить, — сказал я.
Лицо Светланы побледнело, когда я показал ей наклейку.
— Что? Я… я не понимаю, — пробормотала она.
— Это мы оба не понимаем. Объяснишь?
Светлана покачала головой, глаза округлились, лицо вспыхнуло.
— Рома, клянусь, я не знаю, что это такое!
— Правда? А кто-то, кажется, знает тебя очень хорошо. «Милая»? «Чмок»? Света, у тебя кто-то есть? Ты что-то скрываешь?
— Что?! Нет! — глаза наполнились слезами. — Как ты можешь такое думать? Ты же знаешь меня, Рома. Я бы никогда…
— А знаю ли я тебя? — перебил я. — Сейчас — я в этом не уверен.
Светлана сжала мои руки, голос дрожал, в глазах мольба:
— Послушай. Я тебя люблю. Я люблю нашу семью. Я никогда бы не сделала ничего, что могло бы её разрушить. Никогда.
Я хотел поверить. Господи, как я хотел поверить. Но эта наклейка… Это было как удар в живот.
— Тогда кто это написал? И зачем?
Светлана покачала головой, вытирая слёзы:
— Не знаю. Но мы разберёмся, ладно?
Она сжала мои руки, и на секунду я снова увидел свою жену. Женщину, которой доверял жизнь. Я кивнул.
На следующее утро мы отвезли Бобби в школу, а затем направились прямо к его классу. Пока шли по коридору, я вспоминал, как дважды приезжал сюда, пока Светлана занималась переездом.
Мы подошли к двери, и я толкнул её.
— Госпожа Томпсон? Нам нужно поговорить про —
Светлана ахнула.
— ФЁДОР??
Я обернулся. Светлана смотрела на учительницу Бобби так, будто увидела призрак.
Женщина подняла глаза от стола. В них блеснули слёзы, и они покатились по щекам.
— Боже мой! Света? Это… это правда ты?!
И прежде чем я успел среагировать, они уже обнимались, смеялись и плакали.
— Не могу поверить, что это ты, Саманта! — воскликнула Светлана.
— Когда я увидела Бобби, подумала, что схожу с ума, — сказала Саманта. — Эти глаза, эта улыбка — это всё ты!
Я кашлянул:
— Эм… может, кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
Светлана повернулась ко мне, вытирая глаза:
— Рома, это Саманта. Моя лучшая подруга из университета. Мы потеряли связь, когда я переехала в другой город.
Саманта виновато улыбнулась:
— Думаю, вы получили мою маленькую «записочку»?
Я моргнул, постепенно осознавая:
— Подожди. Это ты наклеила ту наклейку на рюкзак моего сына?
— Виновата, — кивнула Саманта. — Мы со Светой раньше устраивали друг другу такие розыгрыши в универе. Я подумала, что это будет весёлый способ восстановить связь.
— Весёлый? Ты вообще представляешь, через что я прошёл за последние сутки?
Лицо Саманты побледнело:
— Прости. Я не подумала… Я просто так обрадовалась, увидев Свету. Мне нужно было удостовериться, что Бобби — её сын.
Светлана сжала мою руку.
— Всё хорошо, милый. Никакого вреда ведь не было, да?
Я хотел возразить, рассказать, как сомнения и страх свели меня с ума. Но, глядя на её лицо, полное надежды, не смог.
— Да. Всё хорошо, — ответил я, натянуто улыбаясь.
Пока они болтали, смеялись, вспоминали студенческие годы, я стоял в стороне, погружённый в мысли. Как легко я усомнился в ней. Как быстро страх взял верх.
— Рома? — голос Светланы вырвал меня из раздумий. — Ты в порядке?
Я посмотрел на неё. По-настоящему посмотрел. Моя жена. Моя любовь. Мать моего сына. Мне стало стыдно.
— Да… Просто думаю.
— О чём?
— О том, какой я счастливый человек, что у меня есть ты.
Позже вечером, когда Бобби уснул, мы со Светланой сидели на качелях на веранде, держа в руках чашки с чаем.
— Прости, — сказал я, нарушив тишину.
Светлана удивлённо повернулась:
— За что?
Я посмотрел в кружку:
— За то, что усомнился. За то, что хоть на секунду подумал, будто ты могла…
Она отложила чашку и взяла моё лицо в ладони:
— Посмотри на меня.
Я встретился с её взглядом — в нём было только тепло и любовь.
— Тебе не за что извиняться. Эта наклейка испугала бы любого. Главное — мы справились. Вместе.
— Я просто… Я так тебя люблю. И мысль о том, что могу тебя потерять…
— Ты меня не потеряешь. Никогда. Понял? Я тебя люблю, глупенький. Больше, чем ты думаешь.
Я улыбнулся:
— Я тебя тоже люблю.
Светлана прижалась ко мне лбом:
— Хорошо. А теперь давай забудем об этом безумии и просто насладимся чаем?
Я рассмеялся, обнял её крепче:
— Идеально.
И в тот момент, сидя на качелях, в тишине и тепле, я поклялся себе: никогда больше не позволю страху или сомнениям встать между нами. Потому что то, что у нас есть, — это самое главное.
Один урок, который я извлёк из этой истории: никогда не делай выводы, пока не узнаешь всей правды. Иногда всё оказывается до смешного простым — всего лишь встреча старых друзей. С того дня моя любовь и уважение к Светлане стали только крепче. И я поклялся себе: больше никогда не сомневаться в её верности.
Может, кто-то осудит меня. Но я люблю свою семью больше жизни. Иногда страх толкает на ошибки. Я не оправдываюсь. Я обещаю — больше такого не повторится.
