«Обычную медсестру вызвали на медицинский совет… просто чтобы посмеяться над ней. Но когда она правильно поставила диагноз умирающему банкиру — все замолчали!»
Уже несколько дней в больнице царила необычная тишина. Слишком тихо. Ни шепотов в коридорах, ни жалоб пациентов на долгие ожидания, ни обычных препирательств в процедурной. Казалось, что даже стены затаили дыхание — будто чувствовали, что надвигается нечто тяжёлое, странное.
— Ты слышала? — прошептала медсестра Лиза в комнате отдыха. — Говорят, завтра… Джина придёт на заседание совета!
— Да ну, серьёзно? — рассмеялась другая медсестра, отпивая кофе. — Медицинская помощница? На медицинский совет? И ещё в VIP-комнату?
— Говорю как есть. Якобы сам главврач дал добро. Сказал что-то вроде: «Давайте хоть посмеемся немного». Тот банкир наверху — умирает, а никто не знает почему. А кто-то вспомнил, что когда-то Джина точно определила редкий диагноз. Ну и сказали: а вдруг? Может, хоть обстановку разрядит.
Никто не воспринимал это всерьёз. Джина — тихая, вечно усталая, с растрепанным пучком и в резиновых перчатках — была будто невидимкой. Частью фона. Никто особо не интересовался, кем она была до работы в этой больнице. Почему её глаза такие глубокие. Или почему в её взгляде была такая спокойная сила, что даже опытных врачей она пугала больше, чем любой крик.
На следующее утро в зале совета было полно народу. Врачи в белых халатах, напряжённые лица, все глядели на бессознательного пациента в центре комнаты. Это был мистер Рэймонд Картер — когда-то влиятельный банкир, теперь бледный, едва дышащий, окружённый лучшими умами города.
А в углу стояла Джина. Сложив руки. Глаза медленно скользили по мониторам, капельницам, людям в комнате. Она молчала.
— Ну что, Джина? — усмехнулся один из старших докторов. — Что видишь? Ну-ка, развлеки нас немного.
Пара человек хихикнула. Один молодой интерн чуть не поперхнулся кофе.
Джина медленно вышла вперёд. Посмотрела на пациента. Затем на ЭКГ. Потом… в окно. И только тогда заговорила:
— Это не сердце. Не почки. Не печень. Это…
Её слова прозвучали как гром.
Сначала — тишина. Потом — движение. Врачи бросились к мониторам. Кто-то перелистывал карту пациента. Один врач вышел из комнаты, побледнев.
Джина не сдвинулась с места. Спокойная. Непоколебимая.
Улыбка исчезла с лица директора.
— Как… как вы это узнали? — прошептал кто-то сзади.
Но Джина не ответила. Просто развернулась и вышла из зала, оставив после себя такую тяжесть, что казалось, она давит на грудь каждому в комнате.
Что-то изменилось. Не только в этом помещении. Во всей больнице. И те, кто вчера смеялся, теперь переглядывались с тревогой, думая об одном:
Кто же такая Джина? И как она увидела то, что не смогли мы?
Сплетни быстро распространились по всем отделениям. Врачи, прежде не замечавшие Джину, теперь останавливались в коридорах, спрашивали её мнение, осторожно интересовались её прошлым. Но каждый раз она просто мягко улыбалась и отводила взгляд. Не желая раскрывать свою историю.
В тот же день Джину вызвал доктор Стивенсон, главный врач, тот самый, кто пригласил её на совет. Обычно строгий и резкий, на этот раз он говорил тихо, почти почтительно:
— Джина, — начал он, озираясь, — нам нужны детали по делу мистера Картера. Вы сказали, что это не сердце, не почки, не печень. Тогда что? Есть что-то ещё, чем вы можете поделиться?
Джина вздохнула. Молча указала ему сесть. Это было странно — видеть, как она так уверенно управляет главным врачом. Он неохотно, но сел за столик у автомата.
— Доктор Стивенсон, — мягко произнесла Джина, — не хочу сеять панику. Но я увидела на коже мистера Картера определённые симптомы. Почти незаметные. Но если вы сталкивались с ними раньше — вы их узнаете.
— Симптомы? Какие именно? — наклонился он.
— Едва различимые пятна, словно микрокровоизлияния. Это характерный признак редкой инфекции крови. Я работала волонтёром в одном недоукомплектованном клиническом центре за границей. Мы сталкивались с подобным у пациентов, которые посещали отдалённые деревни, особенно вблизи густых лесов. Думаю, мистер Картер подхватил паразита, который медленно разрушает его кровеносную систему.
Стивенсон побледнел. — Такого рода инфекция? Мы только вскользь изучали это в институте…
— Именно. Но я видела это слишком много раз. Увы, без лечения часто заканчивается летально. Но я увидела намёки в его анализах: лёгкое, но устойчивое падение тромбоцитов и рост специфического лейкоцита.
Стивенсон вскочил, проводя рукой по волосам. — Если вы правы, надо действовать срочно. Нужно специальное лечение. Вы знаете, как это лечить?
На лице Джины мелькнула грусть. Потом она кивнула: — Да. Но нам нужно заручиться поддержкой совета. Лечение нестандартное и дорогостоящее. Понадобятся срочные лабораторные тесты и специальная капельница.
Не сказав больше ни слова, Стивенсон выбежал. Джина осталась на месте. Она знала — будут вопросы. Откуда у неё эти знания? Имеет ли она право ставить диагноз? Она этого боялась, но одновременно была спокойна. Это было её призвание: спасать жизни, несмотря ни на что.
Через час она вновь оказалась в зале совета. Те же врачи, те же насмешливые лица — теперь уже серьёзные и молчаливые. Стивенсон объяснял её выводы. Полетели вопросы:
— Где она училась? — Она вообще имеет право на диагноз? — Это что, догадка?
Джина дождалась тишины. И сказала спокойно:
— Я пришла не для того, чтобы кого-то уличить или унизить. Я хочу помочь мистеру Картеру. Позвольте показать вам, какие анализы мы можем сделать. Если я ошибаюсь — вы теряете лишь время. Если права — мы спасём ему жизнь.
Молчание. Переглядывания. И наконец, голос директора:
— Проведём тесты. Но если это окажется пустой тратой времени…
Джина просто снова улыбнулась. Она знала цену своим словам.
Позже вечером, когда больница затихла, Джина сидела у кровати мистера Картера. Она проверяла его показатели, наблюдала за дыханием. Время от времени его глаза подёргивались, будто он боролся с кошмаром.
— Я помню первую пациентку с такими симптомами, — прошептала она. — Её звали Марисоль. Она была из маленькой деревни, и никто не знал, что с ней. Когда я поняла — было почти поздно… Но мы успели. И мы успеем и сейчас, мистер Картер. Если будет хоть шанс — я за него зацеплюсь.
К утру пришли результаты. Подтверждение: паразиты в крови. Врачи срочно начали лечение по рекомендации Джины. Час за часом показатели пациента начали стабилизироваться.
К рассвету по всей больнице ходил шёпот: «Джина была права. Она его спасла».
Даже доктор Стивенсон подошёл к ней, взволнованный:
— Спасибо, Джина. Вы не представляете, какое это чудо.
— Это не чудо, — ответила она. — Просто… опыт.
— Я хочу предложить вам постоянную должность. С вашими знаниями — вы здесь необходимы. Мы оформим всё официально.
Джина растерялась. Она всегда работала не ради званий. Но теперь поняла: возможно, с этим она сможет помочь ещё большему числу людей.
— Спасибо, — тихо сказала она. — Для меня это честь.
Когда мистер Картер пришёл в себя, он слабо улыбнулся:
— Это вы… та самая медсестра. Вы спасли мне жизнь.
— Просто делала свою работу, — ответила она.
— Я многое переосмыслил. Когда выберусь отсюда — всё изменю.
Он сдержал обещание. Уехал, пожертвовав крупную сумму на поддержку сельских клиник и исследований редких инфекций. А Джина осталась — теперь уже как уважаемый специалист, наставник и символ того, что истинная сила — в доброте и знаниях.
