Оливер столкнулся со своей бывшей женой, и приступ ревности был таким сильным, что это почти отразилось на его лице. Он с грохотом захлопнул дверцу холодильника — содержимое дрогнуло от удара. Один из магнитов соскользнул и с глухим стуком упал на пол.
Елена стояла напротив него, кулаки сжаты, лицо бледное.
— Полегчало? — спокойно спросила она, слегка приподняв подбородок.
— Ты меня вымотала, — пробурчал Оливер, стараясь держаться. — Это вообще жизнь? Ни радости, ни будущего. Всё одно и то же, изо дня в день.
— А, ну да, теперь опять я во всём виновата? — резко бросила Елена. — Ничего не устраивает, если это не вписывается в твою вымышленную идеальную реальность!
Оливер хотел сказать что-то ещё, но махнул рукой. Он открутил бутылку с газированной водой, сделал глоток и поставил её на стол с тихим стуком.
— Скажи хоть что-нибудь, — голос Елены слегка дрогнул. — Почему ты не можешь просто поговорить со мной?
— А что тут говорить? — усмехнулся он холодно. — Я устал. Мне всё это надоело.
Они молча смотрели друг на друга несколько секунд. Затем Елена тяжело выдохнула и ушла в ванную. Оливер с грохотом опустился на диван, тело налилось свинцовой тяжестью. Из-за двери донёсся шум воды — Елена, скорее всего, включила кран, чтобы заглушить свои рыдания. Но ему было всё равно.
Жизнь, ставшая рутиной
Они были женаты три года. Сначала жили в квартире Елены — её родительском подарке. Затем переехали в загородный дом, а квартиру переписали на дочь. Дом был просторный, но старомодный — с мебелью, будто из прошлого века. Сначала Оливеру это даже нравилось: центр города, удобно до работы. Но со временем обстановка начала его раздражать. Елена любила своё «семейное гнездо» с коричневыми обоями и старинным буфетом, доставшимся от бабушки. Для Оливера это стало символом застоя.
— Елена, скажи честно, — часто говорил он. — Тебе правда не хочется заменить этот отвратительный жёлтый линолеум? Обновить всё?
— Оливер, сейчас не время, — спокойно отвечала она. — Я тоже хочу перемен, но давай дождёмся премии.
— Ждать?! Вот в этом ты вся — терпеть и ждать!
Оливер часто вспоминал, как влюбился в Елену. Тогда она была скромной студенткой, её искренние голубые глаза и мягкая улыбка пленили его. Он говорил друзьям: «Она — бутон, который вот-вот распустится». Но теперь ему казалось, что бутон так и не раскрылся, а уже начал вянуть.
Елена не считала себя тусклой. Она жила так, как ей нравилось — находя радость в мелочах: чашке мятного чая, свежей салфетке, тихому вечеру с книгой. Но Оливер видел в этом только застой и серость.
Они не спешили разводиться — Оливер не хотел возвращаться к родителям, а жить отдельно не было возможности. Мать Елены, Мария Ивановна, всегда вставала на сторону дочери:
— Сынок, тебе повезло. Елена — хорошая женщина. Радуйся, что у вас есть жильё.
— Мама, ты ничего не понимаешь! — бурчал Оливер.
Отец только махал рукой:
— Пусть сам разбирается.
Дома Оливер становился всё более замкнутым: «Она — как призрак, серая тень…» — думал он. Во время одной из ссор он выкрикнул:
— Я когда-то видел в тебе прекрасный цветок! А теперь живу с замёрзшим бутоном…
Елена впервые за много месяцев заплакала. В день, когда всё окончательно рухнуло, Оливер тихо произнёс:
— Лена, я устал.
— От чего? — спросила она.
— От этой жизни. От бесконечной рутины.
Елена взяла сумку и ушла. Оливер надеялся, что она вернётся, попросит остаться. Но она спокойно вышла:
— Возможно, тебе и правда лучше быть одному. Переезжай.
Оливер взорвался:
— Я никуда не уйду!
— Это дом моих родителей, — холодно сказала Елена. — И я не хочу жить с тем, кто считает меня обузой.
Выбора не было. Оливер съехал. Через пару недель они оформили развод.
Встреча, изменившая всё
Прошло три года. Оливер по-прежнему жил у родителей, пытался начать всё с нуля, но удача обходила его стороной. Работа приносила мало денег, а радость — только в мелочах.
Однажды весенним вечером, прогуливаясь по улице, он проходил мимо кафе, заглянул в окно — и замер. У входа стояла Елена.
Но это была уже не та Елена, которую он помнил. Перед ним стояла уверенная в себе женщина с модной стрижкой, элегантным пальто и ключами от машины в руке.
— Лена? — с изумлением произнёс Оливер.
Она обернулась, узнала его — и улыбнулась:
— Оливер? Привет! Как ты?
— Эм… нормально, — пробормотал он, не в силах отвести от неё взгляд.
— Всё у тебя хорошо? — спокойно спросила она.
— Ты выглядишь… даже лучше, чем раньше. Работаешь там же?
— Нет, я открыла свою цветочную студию. Было страшно, но… один человек меня поддержал.
— Кто?
Из кафе вышел высокий мужчина в дорогом пальто и нежно обнял Елену за плечи:
— Любимая, только что освободился столик. Пойдём?
— Оливер, познакомься — это Адам, — представила она. — Мы рады были тебя увидеть.
— Рад за тебя, — тихо пробормотал Оливер, чувствуя, как внутри сжалась зависть.
— Спасибо, — спокойно ответила Елена.
Адам кивнул, и они вместе вошли в кафе, оставив Оливера на прохладном тротуаре.
Он когда-то сказал: «Я живу с замёрзшим бутоном».
Но бутон всё-таки распустился.
Просто — не с ним.
