Когда я согласилась поработать няней у одной тихой семьи в пригороде, я и представить не могла, что однажды раскрою леденящую душу тайну в их подвале. Но в одну ночь маленький Бен повёл меня во тьму, и то, что он показал, навсегда изменило наши жизни.
Бен уронил свою игрушечную машинку и посмотрел на меня своими серьёзными глазами.
— Кейт, — сказал он, — тебе нужно кое-что увидеть.
Я попыталась улыбнуться.
— Что такое, Бен?
Он настороженно огляделся, будто кто-то мог нас подслушивать.
— В подвале. Ты должна пойти со мной. Сейчас.
У меня сжался желудок. Роберт строго говорил: «В подвал не ходить.» И сказал это таким тоном, что ослушаться казалось опасным.
— Бен, ты же знаешь, твой папа запретил туда спускаться. Это запрещено.
Лицо Бена помрачнело.
— Папы нет дома. Пойдём. Пожалуйста.
В его голосе была такая срочность, что я не могла устоять.
— Хорошо, — вздохнула я. — Но только быстро.
Мы крались к двери в подвал. Сердце билось в горле, когда я повернула ручку. Внизу было темно и холодно, пахло сыростью и плесенью.
Бен щёлкнул выключателем:
— Скорее.
Я пошла за ним, и то, что я увидела, заставило мою кровь стынуть в жилах.
Стены были облеплены фотографиями Линды. Сотни снимков. Линда в магазине. Линда, читающая книгу. Линда, спящая…
— Что за… — прошептала я.
Бен дёрнул меня за рукав:
— Я же говорил, это важно.
Я вытащила телефон и позвонила Линде. Она ответила на третьем гудке.
— Линда, тебе нужно срочно вернуться домой. Это важно. Это… о Роберте.
Двадцать минут спустя она уже была дома. Бледная, подавленная, с кругами под глазами. Спустилась в подвал… и ахнула, прижав руку ко рту.
— Боже… — прошептала она, глаза наполнились слезами. — Он… следил за мной?
Я кивнула.
— Нам нужно уходить отсюда. Это небезопасно.
Линда дрожала. Оглядывалась, будто пыталась понять: как? Как она не заметила?
— Мы всё выясним. Но сначала — уйдём отсюда, — сказала я твёрдо.
Она кивнула. Голос её дрожал.
— Да. Бен, собирай вещи. Мы уходим.
Бен не стал спорить. Он побежал наверх, а мы с Линдой начали собирать самое необходимое. Я пыталась осознать, насколько глубока была одержимость Роберта.
Когда мы выехали, я чувствовала, что это ещё не конец. Роберт просто так не сдастся. Но главное — мы спасли Линду и Бена.
На следующий день Линда позвонила мне. Голос дрожал, но был решителен.
— Кейт, мне нужна твоя помощь. Мы должны всё задокументировать.
— Конечно, — ответила я. — Что ты задумала?
— Доказательства его поведения. Я хочу с ним поговорить… но сначала надо всё зафиксировать.
Следующие дни пролетели, как в тумане. Линда следила за Робертом, снимала каждое его движение. Она была методичной и осторожной.
Однажды вечером мы с ней сидели и просматривали отснятое.
— Он одержим, — покачала я головой. — Но почему?
— Я не знаю… Но мы должны это выяснить.
— Будь осторожна, Линда. Мы не знаем, на что он способен.
— Я больше не могу так жить.
В ту ночь у нас появился план: заменить фотографии в подвале на снимки самого Роберта — сделанные без его ведома. Это было рискованно, но казалось единственным способом показать ему, насколько всё серьёзно.
Мы работали молча, натянуто. Приклеивали его фотографии к стенам. Каждый новый снимок делал всё страшнее. Но это было необходимо.
Когда Роберт увидел фотографии, он ворвался на кухню в ярости, сжимая один из снимков.
— Кейт! Что это за чёрт? Ты что-то об этом знаешь?!
Линда вошла следом, спокойная и собранная.
— Это то, что ты делал со мной. И как тебе теперь? Приятно?
Глаза Роберта бегали по комнате. Он был в бешенстве.
— Вы все сумасшедшие!
Я включила громкую связь, и Линда заговорила по телефону:
— Роберт. Я больше не твоя пленница. Я и Бен уехали.
— Вы не можете просто так уйти!
— Уже ушли. Я у брата. Жди повестки от адвоката.
На следующий день мы с Линдой помогли Бену собрать остатки вещей. Он выглядел так, будто сбросил камень с плеч. Он заслуживал лучшего. Линда тоже.
Они уехали. А я осталась с ощущением, что всё ещё не закончено.
Через несколько недель мне позвонил Бен. Голос дрожал:
— Кейт… там есть ещё одно. Коробка. В папином кабинете. Мне страшно… я должен был рассказать раньше.
Мы с Линдой пробрались в дом. Нашли коробку. Внутри были ещё фотографии. Хуже. Снимки Линды с другими мужчинами. Коллегами. Но сняты так, будто он собирался обвинить её в измене.
— Он хотел использовать их против меня, — прошептала Линда. — Шантаж… это могло всё испортить в суде.
— Мы не дадим ему это сделать, — пообещала я.
Мы передали улики в полицию. Роберта отправили на психиатрическую экспертизу. Линда и Бен начали новую жизнь. Свободную.
Для меня всё это стало поворотным моментом. Я решила помогать другим. Никто не должен жить в страхе.
Линда с Беном переехали в небольшую квартиру в центре. Скромно, но это было их собственное, безопасное пространство.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я однажды.
— Лучше. Безопаснее, — ответила Линда, впервые искренне улыбнувшись.
Бен прибежал с рисунком:
— Смотри, Кейт! Это мы!
На картинке были мы втроём — улыбающиеся, счастливые. У меня защемило сердце.
— Спасибо, Бен. Он прекрасен.
Я почувствовала холод. Мне стало ясно — я должна быть рядом.
— Мы не справились бы без тебя, — прошептала Линда, сжимая мою руку.
— Вы сильнее, чем думаете, — ответила я.
Прошли спокойные дни. Линда начала ходить к психотерапевту, Бена устроили в новую школу. Жизнь налаживалась.
Однажды, сидя на балконе, Линда сказала:
— Кейт, я думала…
— О чём?
— Хочу помогать другим. Как ты помогла нам.
— Отличная идея, — улыбнулась я.
— Я хочу создать группу поддержки. Для женщин, оказавшихся в похожей ситуации.
— Я с тобой.
Мы провели много часов за планированием. Обратились в приюты, в центры помощи. Отклик был огромным. Женщины со всех сторон приходили, делились историями, находили силу друг в друге.
