После того как Тереза родила сына, которого они назвали Богданом, она столкнулась с первыми трудностями материнства. Это побудило её свекровь, Евгению, переехать к ним, чтобы помочь. Николай и Евгения окружили Терезу заботой и вниманием, благодаря чему она чувствовала себя любимой и нужной. Но однажды подслушанный разговор заставил её усомниться: а действительно ли муж хочет, чтобы она исчезла из их жизни?
В хрупком, лишённом сна хаосе нового материнства я и представить себе не могла, что случайно услышанная фраза обернётся настоящей драмой, от которой сердце уйдёт в пятки.
Мы с Николаем стали ближе, чем когда-либо после рождения Богдана. Он был невероятно внимателен, окружал заботой нас с сыном, приносил мои любимые лакомства и покупал крошечные боди, которые находил во время обеденных перерывов.
А я… я старалась. Я обожала быть мамой и наблюдать, как меняется мой сын. Меня не пугали бессонные ночи или бесконечное укачивание. Это было всё, о чём я когда-либо мечтала.
Но настоящая борьба была с грудным вскармливанием. Как бы я ни старалась, молоко не приходило. Я ела курагу и финики по несколько раз в день — так советовали все блоги.
— Тереза, — говорила мне Евгения, — это всё от стресса. Тебе нужна помощь.
Евгения, как акушерка, вызывала у меня полное доверие. Благодаря ей беременность и роды прошли легко. После рождения Богдана она помогала мне буквально во всём — от похода в туалет до натягивания носков.
Поэтому когда Николай предложил, чтобы она пожила с нами, я почувствовала, что мне невероятно повезло со свекровью.
Евгения готовила, заставляла меня спать днём, устраивала семейные ужины каждый вечер.
— Если не можешь уснуть, просто посмотри что-нибудь или почитай. Если что-то нужно — зови меня, — говорила она, забирая Богдана на смену подгузников.
Хотя Евгения была чудесной, Николай заверил меня, что как только я почувствую себя увереннее, он попросит маму вернуться домой.
— Это временно, — говорил он. — Мама просто хочет облегчить тебе жизнь, пока ты восстанавливаешься.
И вроде бы всё было в порядке, правда?
Я тоже так думала.
До прошлых выходных.
Они с Евгенией накормили меня шикарным бранчем и отправили спать. Я не сопротивлялась — отдых действительно помогал, и молоко наконец начало приходить.
Проснувшись, я заметила, что в доме тихо. Любопытство взяло верх, и я пошла вниз — узнать, где все. Подойдя к гостиной, я услышала разговор, от которого меня прошиб холодный пот.
Я выглянула из-за угла и увидела Евгению, держащую спящего Богдана с широкой, торжествующей улыбкой.
— Сыночек! — сказала она ликующе. — Наш план сработал! Эта глупая девчонка даже не подозревает, что мы наконец избавимся от неё.
Николай, сидя напротив и жуя вяленое мясо, с энтузиазмом кивнул:
— Наконец-то конец этому бесконечному нытью. Я с ума сходил. Не могу дождаться, когда она исчезнет из нашей жизни.
Кровь в жилах застыла. Горькое чувство предательства обожгло меня изнутри. Глаза наполнились слезами, прежде чем я успела понять, что происходит.
— Что это такое? — спросила я, с трудом дыша. — Вы хотите избавиться от меня?
Муж с матерью переглянулись. Евгения крепко прижала Богдана к себе.
— Нет! Тереза, ты всё не так поняла. Это не то, о чём ты подумала!
— А звучало довольно однозначно, — сказала я, опираясь о стену.
— Дорогая, — вмешалась Евгения, — позволь объяснить.
Они отчаянно пытались оправдаться, но холод по-прежнему пробегал по моей коже.
— Объяснить что? Как вы планировали избавиться от меня? Что тут можно понять неправильно?
— Милая, — сказал Николай. — Речь не о тебе! Это всё про Бекки!
Бекки… Моя подруга ещё со школы. Она осталась со мной, даже когда другие ушли из моей жизни.
— Бекки? — переспросила я. — Причём тут она?
— Потому что она токсичная, Тереза. Она выжимает из тебя все соки. Мама тоже это заметила. Она только добавляет тебе стресса. Скажи, когда она последний раз пришла просто пообщаться или посмотреть на Богдана?
И Николай был прав. Я чувствовала привязанность к Бекки из-за многолетней дружбы, но мы жили разными жизнями. Её не интересовали ни семья, ни стабильность — только вечеринки и знакомства.
С тех пор как родился Богдан, она даже не купила ему носочки. Меня это удивляло — я думала, что как моя близкая подруга, она захочет побаловать его.
Но вместо этого она приходила, смотрела сериалы и просила испечь её любимое печенье.
— Сегодняшнего было достаточно, — сказала Евгения.
— Что случилось? — спросила я.
— Пока ты спала, она пришла. Вломилась. Я сказала ей, что ты отдыхаешь, что тебя нельзя беспокоить, — объяснил Николай.
— Но она настаивала. Вся в слезах. Потребовала у Николая денег — срочно, мол, с арендой проблемы. Какой-то Брент, с которым она встречалась, бросил её, не заплатив за жильё, — добавила свекровь.
— Прости, милая, — сказал Николай. — Мы не могли это допустить.
И правда… Если бы она вошла, то залезла бы ко мне в постель в ботинках, оставила бы тушь на подушке, и весь вечер ревела бы из-за своего парня.
Уговорила бы дать денег. И потом уговорила бы испечь печенье.
Мне было стыдно, но рядом с Бекки я превращалась в слабую, безвольную девушку, которой когда-то была.
— Я сказала ей, что мы переезжаем, — признался Николай. — Прости. Но я правда думаю, что так будет лучше.
— Мы не хотели тебя нагружать этим решением. Ты и так многое переживаешь, — сказала Евгения. — Может, Бекки наконец начнёт отвечать за свою жизнь.
Их слова стали бальзамом на рану. Картина, которая сначала показалась предательством, вдруг заиграла новыми красками — заботой и любовью.
— Я думала, вы хотите избавиться от меня… — вздохнула я.
Евгения передала мне Богдана и ушла на кухню — заварить чай.
Я была так поглощена своими трудностями, что даже не заметила, насколько сильно Бекки тянет меня назад — и как это отражается на нашей семье.
Через несколько дней я сама позвонила ей. Хотела всё прояснить.
Мы встретились в кафе. Я решила выйти из дома, развеяться.
Бекки уже сидела за столом, потягивая коктейль — в десять утра.
— Я думала, ты уже съехала, — сказала она холодно. — Ты была мне нужна.
Я начала говорить. Рассказала всё. Она то ахала, то плакала, но в итоге осталась равнодушной.
— Всё. С меня хватит, — бросила она. — Ты совсем изменилась после рождения ребёнка. Стала эгоисткой.
Это была последняя капля. Когда Николай и Евгения закрыли перед ней дверь, у меня были сомнения. С одной стороны, я благодарна им за заботу. С другой — чувствовала, что решение приняли за меня.
Но после этой встречи стало ясно: нашей дружбе конец. Я — мать. И должна думать о своём ребёнке.
