Мама Кэти ОБЕЩАЛА, что дом у озера однажды будет её. Когда она вручила ей ключи, Кэти провела целый год, приводя дом в порядок, вложив в каждый уголок все свои сбережения. А потом, когда её мечта наконец ожила, мама ПРОСТО ВЫРВАЛА её из рук и отдала Саре — её сестре.
Вы когда-нибудь чувствовали, как вас предают самые близкие? Не просто ранят, а именно ПРЕДАЮТ. Так, что всё внутри рушится — и воспоминания, и чувство собственного достоинства, и вера в то, что ты действительно важен для своей семьи. Именно в этом состоянии я оказалась, стоя на кухне дома у озера, в который вложила душу и сердце.
Сколько себя помню, дом у озера был для меня символом надежды и обещания. Мама всегда говорила, что он когда-нибудь будет моим.
Это был не просто дом — он был частью нашей семейной истории, наших летних воспоминаний, и моим шансом начать новую жизнь после развода с мужем.
Поэтому, когда год назад она наконец вручила мне ключи, я была на седьмом небе.
— Кэти, милая, — сказала мама, вкладывая в мою ладонь старые латунные ключи. — Этот дом… он всегда был предназначен для тебя. Ты одна по-настоящему любила его с детства.
Я до сих пор помню, как бродила по пыльным комнатам с замиранием сердца, представляя, каким он может стать. Я с головой ушла в ремонт: крыша, покраска, чистка — мои руки были в мозолях.
Каждую субботу я искала мебель в антикварных лавках, чтобы вдохнуть в дом жизнь.
Я вложила в него ВСЁ, что у меня было. ЭТО БЫЛ МОЙ ДОМ.
А потом, одним разговором, всё рухнуло.
— Кэти, — тихо произнесла мама, сложив руки перед собой, словно говорила с чужим человеком. Она даже не смотрела мне в глаза. — Тебе нужно съехать. Саре дом нужнее, чем тебе.
Кисточка выпала у меня из рук и со стуком упала на пол.
— Съехать?.. — прошептала я. Воздуха не хватало. — Мама, о чём ты говоришь? Это мой дом. Ты ОБЕЩАЛА мне этот дом.
— Я знаю, что говорила, Кэти, но обстоятельства изменились, — добавила она с улыбкой. — У Сары дети, а у тебя… ты не в такой ситуации.
Эти слова были как удар под дых. У меня не было детей… не потому, что я не хотела, а потому что не могла. Мой бывший муж ушёл от меня именно из-за этого, обвинив в том, в чём я не виновата.
А теперь, единственное место, где я надеялась начать всё заново, просто вырывают из-под ног и отдают Саре — старшей сестре, «золотому ребёнку». Она не сделала для этого дома РОВНЫМ СЧЁТОМ НИЧЕГО. Ни копейки не вложила, ни выходного не потратила.
— Не в такой ситуации? То есть потому, что я не могу иметь детей, я недостойна дома? Это ты сейчас говоришь?
— Кэти… — Она потянулась ко мне, но я отдёрнула руку.
— Не надо. — Глаза жгли от слёз. — Ты хоть понимаешь, что значит для меня этот дом? Сколько ночей я провела, обдумывая каждую мелочь? Сколько часов я отработала сверхурочно, чтобы оплатить ремонт? Я вложила сюда всё, мама. Всё, что у меня было.
Она отвела взгляд, плечи напряглись.
— Кэти, ты знаешь, я не это имела в виду. Ты ещё молода, у тебя всё впереди…
— Начать заново? Снова? Как после того, как Том меня бросил? Как после того, как я из руин собирала свою жизнь, пока ты с Сарой просто наблюдали?
Её челюсть напряглась, и она выдохнула, будто я перегибаю палку.
— Всё не так, как ты думаешь. Саре просто нужнее. Она растит детей, Кэти. Ты поймёшь однажды.
Я горько рассмеялась.
— Нет, мама. Я ПРЕКРАСНО понимаю. Сара всегда получает всё, что захочет. А мне достаётся то, что останется. Разве не так было всегда?
— Это несправедливо…
— Справедливо? — Эхо моего голоса отразилось от стен, которые я сама красила. — Ты хочешь говорить о справедливости? Я год жизни отдала этому дому. Все свои деньги. А теперь ты просто… что? Даришь его Саре, потому что у неё есть дети?
Я смахнула слёзы со щёк.
— Но самое ужасное — это не дом. А то, что ты даже не удосужилась сразу сказать правду. Ты просто позволила мне поверить в ложь.
Следующие несколько часов я молча собирала вещи. Каждый вдох давался с трудом. Словно я плыла сквозь туман, снова и снова слыша её: «Саре нужнее, чем тебе».
Я уже несла первый ящик к машине, когда услышала голос Нэнси с другой стороны улицы.
— Кэти, подожди! Пожалуйста!
Нэнси, моя соседка, всегда была в курсе всех дел. Она подошла, озираясь на дом.
— Я давно хотела поговорить с тобой. Только сегодня вернулась от мамы.
— Что случилось, Нэнси? — устало спросила я. Мне не до разговоров.
Она схватила меня за руку, глаза её были полны тревоги.
— Кэти, милая, ты должна это знать. Я слышала, как твоя мама с Сарой разговаривали на прошлой неделе. Я не подслушивала… просто была в саду.
А потом она сказала это.
— Они собираются превратить дом у озера в отель.
— ЧТО?!
— Они планировали это уже давно. Сара с мужем… — она понизила голос. — Именно поэтому мама позволила тебе сделать ремонт. Это сэкономило им кучу денег. Сара даже смеялась, мол, как удачно, что ты всё сделала за них.
Коробка выпала из моих рук и с глухим стуком ударилась об асфальт. Ноги подогнулись, я прислонилась к машине.
— Они… они всё это спланировали? С самого начала?
Нэнси кивнула.
— Прости, Кэти. Мне следовало раньше сказать, но я… я просто не могла поверить, что они на такое способны. Не с тобой.
Смех сорвался с губ — горький и надломленный.
— Я не могу… Боже, не могу поверить. — Я опустилась прямо на землю, не обращая внимания на острые камни. — И знаешь, что хуже всего? Я ведь поверила своей матери.
Нэнси села рядом и обняла меня.
— О, милая…
— Я думала, она говорила искренне, когда отдала мне ключи… — голос дрожал. — Думала, что хотя бы раз в жизни я была для неё так же важна, как Сара.
Я не стала их больше ни о чём спрашивать. Какой смысл? Они врали мне месяцами без капли раскаяния. Что бы я ни сказала, ничего бы не изменилось.
Собирая последнюю коробку, я нашла старый альбом в ящике. Там была фотография меня, маленькой, на фоне дома у озера. Я помнила, как мама тогда сказала: «Улыбнись!» — и щёлкнула кадр.
— Мы ведь были счастливы, правда? — прошептала я фотографии. — Или это тоже была ложь?
Я оставила снимок на кухонной столешнице вместе с ключами.
Прошли месяцы. Я злилась… на них, на себя, на весь этот кошмар. Я заблокировала их номера, игнорировала письма, вычеркнула из жизни. Это было нелегко, но необходимо.
Через два года я встретила Итана. Он был добрым, сдержанным и умел делать мир чуть менее пугающим. Я не искала серьёзных отношений, но он просто вошёл в мою жизнь и стал моим тихим убежищем.
— Ты не обязана рассказывать о семье, — сказал он однажды. — Но когда будешь готова, я рядом.
Когда я наконец рассказала всё — он просто молча обнял меня.
— Они не заслуживали тебя, — прошептал он. — Это их потеря, не твоя.
Мы поженились через несколько месяцев. А потом случилось настоящее чудо — родилась наша дочь. Оказалось, проблемы с бесплодием были не у меня, а у моего бывшего. Моя жизнь была далека от идеала, но она оказалась куда лучше, чем я могла мечтать.
Однажды вечером я убиралась на кухне после ужина. Итан только что уложил дочь спать, и я протирала столешницу, когда заметила стопку бумаг в углу. Среди них — документ на недвижимость.
Я взяла его в руки… и ЗАСТЫЛА, увидев адрес.
— Итан! — крикнула я, сердце заколотилось. — Почему у тебя ЭТО?
Он вошёл, слегка виновато улыбаясь.
— А, это… Я должен был рассказать. Я купил его. Инвестиционная недвижимость. Там раньше был отель, но владельцы обанкротились. Жалобы, суды… Я купил почти за бесценок.
Руки дрожали.
— Итан… это дом у озера. МОЙ ДОМ.
— Что? — Его лицо нахмурилось… потом он всё понял. — Подожди… ТОТ самый дом?
Я кивнула, слёзы побежали по щекам.
— Не верится… После всего… Итан, я…
Он подошёл, обнял меня.
— Всё хорошо. Просто поплачь.
— Я думала, никогда его больше не увижу… Я пыталась забыть, правда, но…
— Но это был твой дом, — прошептал он, гладя меня по волосам. — И теперь он снова твой.
— Похоже, карма всё-таки сработала, — с улыбкой добавил он.
Через пару недель мы поехали туда. Дом был в запустении — облезлая краска, покосившийся крыльцо, заросший двор. Но я смотрела на него — и видела всё то, что любила.
— Мама, ты почему плачешь? — дочка потянула меня за руку.
Я присела рядом, убирая волосы с её лица.
— Потому что иногда, милая, жизнь возвращает нам то, что мы думали потеряно навсегда.
— Теперь это снова твоё, — сказал Итан, взяв меня за руку. — Никто уже не сможет это отнять. Мы сделаем этот дом прекрасным. Вместе.
— Нет, — мягко поправила я. — Мы сделаем его ещё лучше.
И впервые за долгие годы… я почувствовала покой.
Дом у озера снова стал моим. И теперь — навсегда.
