Я прораб на стройке дома, который возводится на холме — на высоте около 75 метров. Каждый строительный материал приходится носить вручную. Наша единственная надежда — две чётко обозначенные зоны «Стоянка запрещена» у подножия холма, зарезервированные для поставок.
Если места заняты, я вежливо прошу водителей переставить машины — и чаще всего они сразу же уезжают. Но только не сегодня.
Позвонил водитель грузовика с пиломатериалами — он был в двух минутах от нас и вёз всё необходимое, чтобы начать монтаж крыши. Я спустился вниз, и вот она — мама в голубом внедорожнике, стоящая в одном из наших мест. Двигатель работал, она, по-видимому, ждала ребёнка из школы, что в полквартале отсюда.
Я вежливо попросил её отъехать.
Она закатила глаза и раздражённо бросила:
— Я ВСЕГО НА ПАРУ МИНУТ. ГРУЗОВИК ЕЩЁ ДАЖЕ НЕ ПРИЕХАЛ. УСПОКОЙСЯ, ЧЕЛОВЕК.
Не успел я ничего ответить, как за углом показался грузовик. Я улыбнулся, махнул водителю и повторил свою просьбу — уже более твёрдо.
Она опустила стекло и сказала:
— МОЖЕТЕ ЖЕ ВЫГРУЖАТЬ ВОКРУГ МЕНЯ? ГОСПОДИ, ЭТО НЕ ТАК УЖ И ТРУДНО.
Я снова ей улыбнулся и отошёл — у меня уже родился блестящий план.
Водителя грузовика звали Родионом. Он подъехал медленно, с тревогой глядя на внедорожник, который занял наш важнейший паркинг. Мы всё заранее распланировали — именно в этом месте он должен был припарковаться, чтобы разгрузить тяжёлые балки прямо на тротуар, откуда мы смогли бы поднять их вверх. Родион выглянул из окна и с сомнением спросил:
— Что теперь?
Я сохранил спокойствие, хотя внутри всё кипело.
— У меня есть идея. Видишь, как её машина криво стоит? Ты не сможешь нормально заехать. Но если мы все вместе — справимся.
Он усмехнулся:
— А она?
Я лишь поднял бровь:
— Она же сказала, чтобы мы работали ВОКРУГ НЕЁ. Вот этим и займёмся.
Родион кивнул. Без слов я подал сигнал своей бригаде. Нас в тот день было пятеро: я сам, опытный плотник Ваня, двое учеников — Дима и Сава, и подработка — плотница Лена, сильная не хуже любого парня. Мы переживали всякое, но впервые пришлось разгружать крышные материалы, когда машина загородила весь подъезд.
Я помог Родиону припарковаться как можно ближе к внедорожнику, не задевая его. Задняя часть грузовика вышла под углом, частично перекрыв движение. Сразу же послышались возмущённые сигналы клаксонов от других водителей. Тем временем мать осталась в машине — нажимала на тормоз, музыка играла. Смотрела на нас в зеркало, как будто это МЫ ей мешали.
— Ну что, ребята, — громко сказал я, чтобы она тоже услышала, — раз нам велено работать ВОКРУГ, так и сделаем. Только — безопасно. — Я подчеркнул слово, глянув на неё. Щёки у неё порозовели, но она так и не сдвинулась.
Мы открыли боковую часть грузовика. Внутри — огромная куча бруса, листов фанеры и балок. Обычно мы разгружаем их цепочкой, аккуратно складываем возле бордюра — оттуда удобно нести наверх. Но из-за внедорожника пришлось импровизировать.
По одной доске вытаскивали, обходили машину, иногда приподнимали груз над зеркалами, чтобы не задеть. Неудобно, но управляемо. Каждый раз, проходя мимо её окна с охапкой дерева, я кивал ей, будто ничего не случилось.
Через несколько минут произошло неожиданное: вдалеке прозвенел школьный звонок. Из здания высыпали дети — с рюкзаками, весёлые. На улице стало шумно и суматошно — одна машина за другой, родители подъезжали, разъезжались, пытались припарковаться.
А мама в синем внедорожнике — теперь застряла. Грузовик Родиона блокировал перед, а сзади встал чей-то минивэн. Она не могла ни вперёд, ни назад. Опустила стекло, лицо напряжённое, голос дрожал:
— Эй! Вы можете отогнать грузовик? Я выехать не могу!
Родион пожал плечами из кабины:
— Простите, мадам. Если я начну двигаться сейчас, будет опасно. Движение и так хаотичное. Нужно закончить разгрузку.
Я кивнул:
— Вы же сами просили работать вокруг вас. Вот мы и работаем. Ещё чуть-чуть — и всё будет свободно.
Лицо у неё покраснело. Она открыла рот, будто хотела возразить — но поняла: проиграла. С раздражёнными вздохами она барабанила пальцами по рулю. Честно говоря, даже если бы захотела выехать — ситуация на дороге не позволила бы.
Минут через десять я заметил девочку в школьной форме. Она озадаченно оглядывалась. Я понял — это, должно быть, дочь той женщины. Мать высунула руку из окна и замахала:
— Сюда, милая!
Девочка села в машину. Даже с расстояния было видно, что она почувствовала неловкость.
— Мам, — прошептала она, — мы же на месте, где нельзя парковаться, да?
Мать бросила на нас злобный взгляд и натянуто улыбнулась:
— Мы уже уезжаем. Они просто… выгружаются. — В голосе сквозило раздражение, хоть она и пыталась говорить спокойно.
Тем временем Ваня, Лена и я закончили складывать последние балки на тележку, ставя её у тротуара. Дима и Сава аккуратно переносили листы фанеры, стараясь не поцарапать машину. С последним усилием разгрузили весь кузов.
Родион вылез, хлопнул дверью и подошёл:
— Всё?
— Всё, спасибо за терпение, — ответил я.
Он снова забрался в кабину:
— Постараюсь немного протянуть вперёд. Всё равно пробка.
Женщина услышала это и снова высунулась из окна, на этот раз уже мягче:
— У меня очень срочно. Если я опоздаю на собрание у другого ребёнка, день пойдёт под откос. Простите за неудобства… можно, побыстрее?
Можно было бы отшутиться или подколоть — в конце концов, она сама всё это устроила. Но в её голосе прозвучала тревога. Я вспомнил своих родителей, как они мчались с одной встречи на другую, стараясь всё успеть. Это не оправдание, но даёт понимание.
Я подошёл ближе и сказал:
— Хорошо. Поможем.
Я махнул Диме и Саве, и мы втроём начали направлять Родиона. Люди, увидев каски, стали пропускать грузовик. Наконец, он протянулся вперёд, освободив место для её манёвра.
Она аккуратно сдала назад, открыла окно — и, к моему удивлению, вместо упрёка тихо сказала:
— Спасибо.
Может, это была вина. Может — облегчение. В тот момент я просто порадовался, что она уехала. Напряжение на улице наконец спало.
Мы снова всё оградили, проверили знаки, поставили дополнительные конусы — нам помог сосед, который вышел, увидев суматоху. Поблагодарили его — впереди ещё была тяжёлая работа: тащить всё это вверх.
Когда мы закончили поднимать материалы к месту стройки, солнце уже пряталось за соседние здания, небо окрасилось в тёплый оранжевый цвет. Все были уставшие, в поту, но каркас крыши наконец-то можно было начинать строить по графику. Мы сели передохнуть, попивая воду. Ваня пошутил:
— В следующий раз надо сразу бетонные блоки ставить вместо конусов.
Я усмехнулся:
— Постараемся, но ты же знаешь людей. Часто живут в своём мире и не видят очевидного.
Дима кивнул:
— Знаешь, в конце мне её даже немного жаль стало. Она, наверное, крутится как белка в колесе.
— Да, — добавила Лена. — Но это не повод обращаться с нами как с пустым местом. Мы ведь просто свою работу делаем.
Мы на минуту задумались. Это был маленький урок — у каждого свои заботы, но относиться друг к другу нужно с уважением. Мы устаём, раздражаемся. Но капля доброты и сотрудничества может изменить всё.
Надеюсь, та мама извлекла свой урок. Возможно, сначала ей казалось, что её время важнее нашего. Но в итоге именно она потеряла больше всех. Если думаешь только о себе, часто оказываешься в тупике — и буквально, и в жизни.
В конце долгого дня я снова спустился вниз и прошёл мимо тех самых двух мест. Конусы всё ещё стояли — в свете фонарей они поблёскивали. Было приятно знать, что мы справились без криков и оскорблений. Напряжение было — но финал вышел достойный. А может, кому-то мы действительно помогли понять: игнорируя труд и время других, рискуешь потерять и своё.
Вот такой урок: прежде чем проявить нетерпение или равнодушие, попробуйте взглянуть на ситуацию чужими глазами. Иногда простое «пожалуйста» или «спасибо» может спасти день. Уважение всегда работает в обе стороны. А если его нет — рано или поздно оно ударит по тебе самому.
Спасибо, что прочитали эту историю. Если она показалась вам поучительной или просто понравилась, поделитесь с друзьями. Ведь чем чаще мы вспоминаем о человеческом отношении — тем лучше, возможно, мы начнём обращаться друг с другом в реальной жизни.
