Мама Кэти ОБЕЩАЛА, что дом у озера однажды достанется ей. Когда она вручила ей ключи, Кэти целый год приводила дом в порядок, вложив все свои сбережения в каждый уголок. Спустя месяцы, когда её мечта наконец-то ожила, мать ПРОСТО ОТОБРАЛА всё и отдала дом её сестре.
Вас когда-нибудь предавали те, кому вы больше всего доверяли? Не просто обижали — а именно ПРЕДАВАЛИ? Так, что начинаешь сомневаться во всём — в своих воспоминаниях, в собственной ценности, в своём месте в семье? Вот именно в такой точке я и оказалась — стоя на кухне дома у озера, в который я вложила своё сердце и душу.
Сколько себя помню, этот дом у озера был для меня символом надежды. Мама всегда говорила, что однажды он станет моим.
Это был не просто дом — это была часть нашей истории, наших летних воспоминаний, и моей мечты о новом начале после развода с мужем.
Так что когда год назад мама наконец вручила мне ключи, я была на седьмом небе.
— Кэти, милая, — сказала она, вкладывая старинные латунные ключи мне в ладонь. — Этот дом… он всегда был предназначен для тебя. Ты одна по-настоящему любила его, ещё с детства.
Я до сих пор помню, как взволнованно ходила по пыльным комнатам, представляя, как всё преобразится. Я нырнула в ремонт с головой — починила крышу, перекрасила стены, вычистила каждый угол до блеска, пока руки не были в ранах.
Я каждую субботу и воскресенье колесила по антикварным лавкам в поисках подходящей мебели, чтобы вернуть дому душу.
Каждая копейка ушла на то, чтобы сделать из него дом. МОЙ дом.
Но всё рухнуло после одного разговора.
— Кэти, — сказала мама тихо, сложив руки перед собой, словно разговаривала не со своей дочерью, а с чужой. Она даже не смотрела на меня. — Тебе придётся съехать. Саре этот дом нужнее, чем тебе.
Кисточка выскользнула из моих пальцев и с глухим стуком упала на паркет.
— Съехать? — мой голос прозвучал шёпотом, будто воздух разом вышел из лёгких. — Мама, ты о чём вообще говоришь? Это мой дом. Ты ОБЕЩАЛА мне этот дом.
— Я знаю, что говорила, Кэти, но всё изменилось, — добавила она с улыбкой. — У Сары дети, а у тебя нет… Вы в разных ситуациях.
Её слова ударили, как кулак в живот. У меня не было детей… Не потому, что я не хотела, а потому, что не могла. Мой бывший ушёл от меня именно по этой причине — виня меня в том, что я не могла подарить ему семью.
И теперь, единственное место, где я пыталась заново выстроить свою жизнь, у меня просто отнимают и отдают Саре — моей старшей сестре, любимице семьи. Она не сделала НИЧЕГО для этого дома. Ни одного вздоха, ни копейки, ни минуты — и уж точно не брала кредит, как я.
— В разных ситуациях? То есть, потому что я не могу иметь детей, я не заслуживаю дом? Ты это хочешь сказать?
— Кэти…
Она потянулась к моей руке, но я резко отпрянула.
— Не надо. — Слёзы жгли глаза. — Просто не трогай. Ты хоть представляешь, что значит для меня этот дом? Сколько ночей я не спала, продумывая каждую деталь? Сколько переработок взяла, чтобы всё оплатить? Я вложила в него всё. Всё, мама.
Она отвела взгляд, плечи напряглись.
— Кэти, ты же знаешь, что я не это имела в виду. Ты ещё молода, у тебя есть время…
— Время на что? Снова всё начинать сначала? Как после Тома? Как после того, как мне пришлось выстраивать свою жизнь с нуля, пока ты и Сара просто стояли и смотрели?
Её челюсть сжалась, она выдохнула, будто это я вела себя неразумно.
— Это не так. Саре нужнее. У неё семья, Кэти. Ты когда-нибудь поймёшь.
Я усмехнулась сквозь слёзы.
— Нет, мама. Я понимаю прямо сейчас. Я ВСЕГДА всё понимала. Саре — всё, мне — остатки. Разве не так было всегда?
— Это нечестно…
— Нечестно?! — Мой голос отозвался эхом от стен, которые я сама красила. — Ты хочешь поговорить о честности? Я целый год работала над этим домом. Вложила в него свои последние сбережения, потому что ты ОБЕЩАЛА, что он мой. А теперь просто… отдаёшь его Саре, потому что у неё дети?
Я яростно вытерла слёзы.
— И знаешь, что хуже всего? Даже не то, что ты всё это отняла, а то, что ты СОЛГАЛА с самого начала. Ты дала мне поверить в эту ложь.
Оставшиеся часы я провела в оцепенении, молча собирая вещи. Воздух будто стал тяжелее, с каждым вдохом боль усиливалась. Я вышла с первой коробкой к машине, когда услышала голос Нэнси, доносившийся с другой стороны улицы.
— Кэти, подожди! Пожалуйста!
Нэнси, моя соседка, всегда знала все новости. Она подбежала, бросив взгляд на дом.
— Я давно хотела с тобой поговорить. Только сегодня вернулась от мамы…
— Что случилось, Нэнси? — мой голос был ровным. У меня не осталось сил на любезности.
Она схватила меня за руку, в её глазах было беспокойство.
— Кэти, милая, тебе нужно это знать. Я слышала, как твоя мама и Сара разговаривали на прошлой неделе. Я не подслушивала… они были на улице, а я просто копалась в саду.
И тут она выдала бомбу:
— Они собираются превратить дом у озера в отель.
— ЧТО?!
— Они планируют это уже давно. Сара и её муж… — Нэнси понизила голос до шёпота. — Именно поэтому твоя мама позволила тебе всё отремонтировать… ты им сэкономила кучу денег. Сара смеялась, говоря, как удачно получилось, что ты сделала всю работу за них.
Коробка выскользнула из моих рук и с глухим стуком ударилась о подъездную дорожку. Ноги подогнулись, и я прислонилась к машине, чтобы не упасть.
— Они… они всё это спланировали? С самого начала?
Нэнси кивнула с сожалением в глазах.
— Прости, Кэти. Я должна была сказать тебе раньше, но… я просто не верила, что они на такое способны. Особенно с тобой.
Из меня вырвался надломленный смешок.
— Я не могу… Господи, не могу поверить. — Я опустилась прямо на гравий, не чувствуя боли. — Знаешь, что самое ужасное? Я действительно верила своей матери.
Нэнси села рядом, обняв меня за плечи.
— Ох, милая…
— Я думала, что она говорила искренне, когда сказала, что дом мой. — Мой голос дрогнул. — Думала, что хоть раз в жизни я была для неё так же важна, как Сара.
Я даже не стала их больше ни в чём упрекать. Какой смысл? Они врали мне месяцами — легко, без зазрения совести. Что я могла сказать, что могло бы хоть что-то изменить?
Собирая последнюю коробку, я нашла в ящике старый альбом с фотографиями. Одна из них — я, ещё девочка, стою у дома у озера. Помню, мама просила улыбнуться перед тем, как нажать на кнопку.
— Мы ведь были счастливы, правда? — прошептала я фотографии. — Или и это было ложью?
Я оставила снимок на кухонной стойке рядом с ключами.
Прошли месяцы. Я злилась… на них, на себя, на всю эту ситуацию. Заблокировала их номера, игнорировала письма, вычеркнула их из жизни. Было тяжело. Но иначе я не смогла бы сохранить себя.
Спустя два года я встретила Итона. Он был добрым, весёлым, и в нём была какая-то особая, спокойная сила — с ним мир казался не таким страшным. Я не искала отношений, но он вошёл в мою жизнь и стал для меня опорой.
— Тебе не обязательно рассказывать мне про свою семью, — как-то сказал он, когда я в очередной раз уклонилась от вопросов. — Но когда будешь готова — я рядом.
И когда я, наконец, решилась — он просто обнял меня и молча держал, пока я плакала.
— Они тебя не заслуживали, — прошептал он в мои волосы. — Их потеря — это их проблема, а не твоя.
Мы поженились спустя несколько месяцев. А потом произошло настоящее чудо — у нас родилась дочь. Оказалось, проблема с бесплодием была вовсе не во мне. Жизнь не стала идеальной — но она стала лучше, чем я могла себе представить.
Однажды вечером, убирая кухню после ужина, я заметила стопку бумаг в углу. Среди них был документ о собственности.
Я взяла его, взглянула — и ЗАСТЫЛА.
— Итон! — позвала я, сердце забилось в груди. — Почему у тебя этот адрес?
Он вошёл, виновато улыбаясь.
— А, это… Я хотел тебе рассказать. Я купил это как инвестиционную недвижимость. Там раньше был отель, но владельцы довели его до ручки — жалобы, иски, банкротство. Так что я купил его за копейки.
Мои руки дрожали, когда я держала документ.
— Итон… это тот самый дом у озера. МОЙ дом у озера.
— Что? — Он нахмурился, потом глаза распахнулись от осознания. — Подожди… ТОТ самый дом? Тот, про который ты рассказывала?..
Я кивнула, слёзы текли по щекам.
— Не могу поверить… После всего… Итон, я…
Он подошёл ко мне, прижал к себе.
— Тсс. Всё хорошо. Плачь. Я рядом.
— Я не думала, что когда-нибудь увижу его снова… Я так старалась забыть, отпустить, но…
— Но он был твоим домом, — тихо сказал он, гладя меня по волосам. — И теперь он снова твой. И уже никто у тебя его не отнимет.
Через пару недель мы поехали туда всей семьёй. Дом был в запустении — краска облупилась, крыльцо просело, двор зарос. Но я смотрела на него не как на развалину, а как на часть себя.
— Мамочка? — дочка дёрнула меня за руку. — Почему ты плачешь?
Я присела перед ней, убрала волосы с её лба.
— Потому что иногда, милая, жизнь возвращает нам то, что мы считали потерянным навсегда.
— Теперь он твой, — сказал Итон, сжимая мою ладонь. — Никто больше не сможет его забрать. Мы снова сделаем его красивым. Вместе.
Я сжала его руку, наблюдая, как наша дочка гоняется за бабочками.
— Нет, — тихо сказала я. — Мы сделаем его ещё лучше.
Впервые за много лет я почувствовала покой. Дом у озера был уже не просто домом. Это было доказательство того, что я выстояла. Что я построила свою жизнь заново — полную любви и счастья, несмотря на всё, что они со мной сделали.
Что касается мамы и Сары — я слышала, что их отельный бизнес провалился с треском. Судебные иски, долги… всё пошло прахом. Возможно, это была карма. А может, просто неудача.
Как бы то ни было — я больше о них не думаю.
Дом у озера снова мой.
И на этот раз — навсегда.
