Это была просто ещё одна суббота — ещё одно болезненное напоминание о том, чего у меня так и не было. Но когда я подслушала разговор своего мужа — слова, которые он и не думал, что я когда-нибудь услышу, — моя жизнь рухнула. Совсем не так, как я себе представляла.
Больше всего на свете я мечтала стать матерью. Это было не просто желание — казалось, что во мне чего-то не хватало. Годами я молилась, умоляла вселенную, проходила бесконечные обследования, надеясь на ответ.
Врачи говорили, что нет явной причины, почему это не происходит. От этого становилось только хуже. Месяц за месяцем белое поле на тестах на беременность насмехалось надо мной.
Мой муж, Руслан, всегда пытался быть для меня опорой. «Не переживай, милая. Всё случится, когда придёт время», — говорил он, обнимая меня. Но каждый раз, заглядывая ему в глаза, я видела тусклый отблеск разочарования — он даже не замечал, что показывает это. Это разрывало меня. Я не могла избавиться от чувства вины, будто подвожу его… нас обоих.
Однажды в субботу мы пошли на первый день рождения дочки наших друзей. Я искренне радовалась за них, но когда увидела, как малыш сжимает в кулачке крем от торта, у меня сжалось сердце. Я натянула улыбку, но спустя час уже не могла сдерживать слёзы. Вышла на улицу подышать, надеясь, что никто не заметит.
И тут я увидела Руслана. Он стоял недалеко с друзьями, в руках — пиво, что-то весело обсуждали. Я не собиралась подслушивать, но не смогла не услышать, как один из них сказал:
— Почему бы вам не усыновить? Видно же, как грустно Рите.
У меня перехватило дыхание. Боль в груди стала острее. Я собиралась подойти, но тут Руслан рассмеялся. Горько. Противно.
— Да, это правда, — сказал он, немного заплетающимся языком. — Но я сделал так, чтобы у нас НИКОГДА не было маленького нахлебника.
Я застыла. Что он имел в виду? Что он сделал?
Я стояла в тени, спрятавшись у забора, и чувствовала, как сердце гремит в груди.
«Сделал так, чтобы у нас никогда не было маленького нахлебника». А потом добавил:
— Я сделал вазэктомию.
Каждое его слово было как удар ножом.
Руслан продолжал смеяться, пьяным голосом рассказывая, почему ребёнок — это неудобство.
— Ни ночного плача… Рита не растолстеет… больше денег останется мне.
Я ушла с вечеринки, как в тумане. Что-то пробормотала о том, что мне плохо. Руслан даже не поднял глаз от бутылки, просто махнул рукой:
— Отдохни, милая.
Дома во мне всё закипело. Ярость, боль, унижение — всё обрушилось разом. Я сидела в гостиной, вновь и вновь прокручивая в голове нашу совместную жизнь.
Мои слёзы, мои молитвы, унизительные походы по врачам, где я умоляла дать хоть какой-то шанс. А всё это время Руслан знал. Он украл у меня мою мечту — нашу мечту… по крайней мере, так я думала.
На следующее утро, не выспавшись, с остывшим кофе в руках, я уставилась в телефон. Мелькнуло имя — Роман. Друг Руслана.
— Рита… — его голос был нервным, полным вины. — Я… не знал, стоит ли звонить, но после вчерашнего…
— Я всё знаю, Роман, — перебила я резко. — Я всё слышала.
Он замолчал:
— Ты… ты слышала?
— Да. Каждое отвратительное слово. Но если хочешь что-то сказать — говори.
Он растерялся, но потом заговорил:
— Я знал его много лет… но я больше не могу это терпеть. Прости. Ты заслуживаешь лучшего.
Я усмехнулась.
— Поверь, Роман, я уже поняла, что заслуживаю лучшего. Но спасибо… что всё же сказал.
Он ещё раз извинился и повесил трубку, оставив меня в тишине.
Я долго сидела неподвижно, сдавленная предательством. Но потом внутри поднялась холодная решимость.
Руслан думал, что сможет сделать из меня дуру? У него и понятия не было, с кем связался.
Через месяц я была готова. План был выверен до мелочей. С помощью подруги, которая как раз была на позднем сроке беременности, я достала положительный тест и поддельное УЗИ. Всё выглядело идеально.
Тем вечером я вбежала в дом, нарочно запыхавшись, держа в руках тест и снимок.
— Руслан! — позвала я дрожащим голосом. — Руслан, нам надо поговорить!
Он вышел из кухни с пивом, на лице — лёгкая тревога.
— Что случилось?
Я подняла тест и УЗИ, будто не веря своим глазам.
— Я… Я беременна.
Из его лица ушла вся краска. Бутылка выскользнула из рук и звякнула о столешницу. Чудом не разбилась. Его челюсть напряглась, глаза метались между мной и тем, что я держала.
— ЧТО?! — выкрикнул он, охваченный паникой. — Этого не может быть! Ты не можешь быть беременна!
Я наклонила голову, изобразив недоумение.
— Что значит «не может быть»? Разве мы не этого хотели? Я думала, ты обрадуешься.
Он начал метаться по комнате, волосы дыбом.
— Нет, нет, нет! Ты должна пойти к врачу. Провериться снова. Это невозможно! Я… Я сделал вазэктомию!
Я ахнула, глаза округлились.
— Ты… ЧТО?
Он застыл, осознав, что только что проговорился.
— Я… Я могу всё объяснить…
— Не нужно, — сказала я, уже спокойно. — Я всё знаю, Руслан. Я подслушала ваш разговор на вечеринке. Я знаю про вазэктомию. Я знаю про ложь.
Он открыл рот, но слов не нашёл. Впервые за всё наше время вместе он был по-настоящему растерян.
— Всё. Я ухожу, — сказала я холодно. — До конца недели меня здесь не будет. Считай, что твоя власть надо мной закончилась.
Я развернулась и ушла, шаг за шагом, с гулким сердцебиением.
Но это был не конец. Руслан меня сильно недооценил. И мои планы были далеко не окончены.
Через несколько дней я сидела в кафе и набрала номер, который дал мне друг. Адвокат по разводам — Клара. Её голос был уверенным и спокойным — именно тем, что мне было нужно.
— Я хочу подать на развод, — сказала я твёрдо, хотя сердце колотилось. Клара пообещала, что всё сделаем шаг за шагом. И процесс был запущен.
Пока мы с Кларой занимались бумагами, Руслан не переставал писать и звонить. «Рита, пожалуйста, нам надо поговорить», «Ты перегибаешь!» Сообщения метались между мольбами и обвинениями. Я не ответила ни на одно.
Подписание первых документов в офисе Клары было как первый настоящий вдох за много лет. Брак, построенный на лжи, закончился. Теперь всё было в моих руках.
Через несколько дней после подачи заявления в суд Роман снова позвонил.
— Привет, Рита, — осторожно сказал он. — Я просто хотел узнать, как ты. После всего, что сделал Руслан… Я всё думаю о том, как несправедливо он поступил с тобой.
Я не ожидала его звонка, но в его голосе было что-то искреннее.
— Спасибо, Роман, — ответила я мягко. — Всё как в водовороте, но мне уже легче. Мне нужен был этот новый старт.
То, что начиналось с коротких звонков, со временем переросло в настоящие беседы. Роман стал моей опорой. Он заставлял меня смеяться, когда хотелось плакать. Напоминал, что я заслуживаю большего.
Прошли месяцы, и мы стали по-настоящему близки. Это была не просто поддержка — это было что-то новое, настоящее. Один вечер за ужином он посмотрел на меня своими добрыми глазами и сказал:
— Рита, я не знаю, как это сказать… но, кажется, я в тебя влюбился.
Я улыбнулась, глаза наполнились слезами:
— Роман, за эти месяцы ты дал мне больше любви, чем я чувствовала за годы. Я тоже тебя люблю.
Через год мы поженились — скромная, душевная церемония, рядом только те, кто был с нами в самые трудные времена.
А потом произошло то, во что я уже почти не верила: я узнала, что беременна.
Когда я рассказала Роману, он сначала просто застыл, а потом расплылся в широчайшей улыбке.
— Рита, ты серьёзно? Мы станем родителями?
Он обнял меня крепко, смеясь и плача одновременно.
Жизнь странная штука. Предательство и боль, которые я пережила, в итоге привели меня к настоящей любви, о которой я даже мечтать не смела.
Я сжала руку Романа и почувствовала лёгкое трепетание в животе. Повернулась к нему и сказала:
— Вот оно — что значит настоящая любовь. И я больше это не отпущу.
