Вы все решили за меня, словно я здесь вообще ни при чём! — её голос прозвучал резче, чем обычно, дрожь в словах выдавала боль и обиду. — Если так, то живите дальше без меня. Я ухожу.
Элина аккуратно разложила на столе стопку одежды — рубашки Аркадия, футболки, брюки — всё то, что уже давно стало для неё привычным ежедневным рутинным делом. Она протянулась к утюгу, ощущая знакомый холод металла в руке. Сколько же раз она уже разглаживала эти вещи за двадцать пять лет? Тысячи? Десятки тысяч? Каждый складочек, каждая стрелка — словно отпечаток прожитых лет, сотканных из мелочей и бесконечной заботы.
Вдруг в коридоре раздался резкий хлопок двери, нарушивший спокойствие, словно предвещая перемены.
Элина разложила на столе стопку одежды — рубашки Аркадия, футболки, брюки — все те вещи, которые она давно привыкла ежедневно гладить. Она потянулась к утюгу, ощущая холод металла в ладони — этот жест стал почти ритуалом за долгие двадцать пять лет совместной жизни. Сколько раз она уже разглаживала эти вещи? Тысячи, может быть десятки тысяч? Каждая складка, каждый изгиб ткани казались отпечатками прожитых дней, бесконечных забот и мелочей, из которых сложилась их жизнь.
Вдруг в коридоре раздался резкий хлопок двери, нарушая привычное спокойствие, словно предвестник перемен.
— Мам, ты дома? — голос Лады, всегда звонкий и полный энергии, тут же наполнил квартиру теплом и жизнью.
— На кухне, — ответила Элина, не отрываясь от работы.
В дверном проёме появилась Лада, за ней следовал Тихон — высокий, неуклюжий и постоянно немного смущённый молодой человек. В руках у него был пакет с продуктами.
— Мамуль, мы тут кое-что к ужину привезли, — Лада ласково поцеловала мать в щёку. — А папа где?
— Задерживается. Звонил, сказал, что будет поздно.
— Вот как… А мы хотели сделать сюрприз, — покачала головой Лада. — Ладно, всё равно расскажу. Мы с Тихоном подобрали путёвки. На море. Все вместе.
Элина слегка приподняла бровь:
— Зачем это вам?
— Как зачем? Скоро твой и папин юбилей, — улыбнулась Лада. — Тихон, поставь пакет на стол, пожалуйста.
— У меня или у папы? — уточнила Элина.
— Да нет, мам! Это же ваша годовщина — двадцать пять лет вместе. Забыла?
Элина не забыла, просто не придавала особого значения этой дате. Последние десять лет их семейная жизнь превратилась в чётко отлаженный механизм: Аркадий зарабатывал деньги, а она держала хозяйство. Годовщины проходили незаметно, максимум — букет цветов и скромный ужин.
— Ну да, серебряная свадьба, — кивнула она.
— Вот именно. Папа уже выбрал отель — четырёхзвёздочный, первая линия. Говорит, давно пора всем нам отдохнуть.
Элина положила утюг и внимательно посмотрела на дочь:
— Всем — это кто?
— Ну, конечно, мы четверо: ты, папа, я и Тихон. Семейный отдых!
Тихон неловко перекосил губы, переминаясь с ноги на ногу:
— Мама, море — это здорово. Вы отдыхаете, а мы с Ладой развлекаемся.
Элина промолчала — молчание давно стало её защитой. Легче молчать, чем пытаться объясняться с теми, кто тебя всё равно не услышит.
Вечером Аркадий вернулся, как и обещал, поздно. Поужинал разогретым пловом, сел в кресло перед телевизором с бутылкой пива.
— Лада заходила, — сказала Элина, убирая посуду.
— И что хотела? — Аркадий потянулся к пульту.
— Рассказала про путёвки.
— А, это. Я хотел сам сказать, но если она уже рассказала… — усмехнулся муж. — Поедем все вместе. Ты же всегда мечтала об отдыхе у моря!
Элина застыла, держа в руках тарелку.
— Мечтала? — тихо переспросила она.
— Да, — махнул рукой Аркадий. — Ты всегда говорила о морском отдыхе. Теперь твоя мечта сбудется!
Она поставила тарелку на стол и села напротив него.
— Аркаша, я не понимаю. Мы сто раз ездили на море: Анапа, Сочи, Турция дважды.
— Тогда это было совсем другое, — отмахнулся он. — Лада была маленькая, ты была занята, я работал. Сейчас будет настоящий отдых, все вместе, семья!
Элина хотела объяснить, что её мечта вовсе не об этом. Она мечтала о тишине, о возможности проснуться, когда хочется, а не когда надо готовить завтрак всем. Она хотела забыть про бесконечные заботы, про чистые рубашки и ужины, про проблемы взрослой дочери, которой уже двадцать три и которая давно замужем.
Но она промолчала. Как всегда.
— Когда едем?
— В начале июня. Лада говорит, что в это время там оптимальная погода — не слишком жарко, но уже тепло, море прогрето, да и скидки хорошие.
— Хорошо, — кивнула Элина. — Я попрошу отпуск.
Аркадий выключил телевизор и повернулся к жене:
— Ты рада?
— Конечно, — улыбнулась Элина. Её улыбка давно стала щитом, который помогает избегать ненужных объяснений.
В дверь постучала соседка Нина Петровна.
— Заходи, Андреевна, чайку попьём, — пригласила она. — Давно тебя не видела.
— Я всё дома, — улыбнулась Элина, заходя на кухню, где на подоконнике стояла герань. — Просто дел много.
— Ты как всегда, — покачала головой соседка. — Всегда занята. А отдыхать пробовала? Годы ведь летят.
— Как раз про отдых я и хотела рассказать, — села Элина на краешек стула. — Мы всей семьёй едем на море. Аркадий купил путёвки.
— Ой, какой у тебя хороший муж! — поставила перед Элиной чашку с чаем Нина Петровна. — Мой Гена только лежать на диване умеет. А твой молодец — заботится.
Элина сделала глоток горячего чая с мятой.
— Да, заботится, — согласилась она. — Правда, мы едем не вдвоём. С нами Лада и Тихон.
— С молодыми? — удивилась соседка. — Зачем?
— Аркадий говорит, что это семейный отдых. Все вместе.
— А ты сама как? Тебе хочется с молодёжью проводить время?
Элина пожала плечами:
— Кто меня спрашивает? Они решили — я согласилась. Как всегда.
Нина Петровна откинулась назад и отхлебнула чаю:
— Эх, Андреевна, всё ты соглашаешься. А сама-то чего хочешь?
Элина замерла, держа чашку. Этот вопрос казался таким простым, но одновременно таким страшным. Что она хочет? За двадцать пять лет брака, годы материнства и заботы она почти забыла, как на него ответить.
— Не знаю, — тихо сказала она. — Правда, не знаю.
В день празднования годовщины свадьбы стояла жара. Элина с утра приводила квартиру в порядок, готовила ужин. Двадцать пять лет — солидный юбилей, нужно было отметить достойно. Хотя для неё сама дата не значила особо много.
В полдень позвонила Лада:
— Мам, мы через пару часов приедем. Тихон зайдёт за подарком, и сразу к вам.
— Всё в порядке, ужин почти готов, — ответила Элина, помешивая крем для торта.
— Мамуль, я так рада за вас с папой! Четверть века вместе — это что-то!
— Спасибо, Ладочка.
— Тихон очень нервничает из-за подарка, боится, что тебе не понравится. Не рассказывай, что я выдала секрет, ладно?
— Конечно, — улыбнулась Элина. — Буду удивлена и счастлива.
Вечером все собрались. Аркадий пришёл пораньше, принарядился, достал из шкафа бутылку дорогого коньяка. Лада и Тихон привезли торт из модной кондитерской — «чтобы мама не утруждалась», хотя Элина уже приготовила свой фирменный «Наполеон».
— Юбиляры! — Лада подняла бокал. — За четверть века любви и верности!
Аркадий приобнял Элину и чмокнул её в щёку. Они улыбнулись и выпили.
— Теперь подарки! — Лада захлопала в ладоши. — Тихон, твой выход!
Тихон, нервно улыбаясь, протянул Элине аккуратно упакованную коробку с яркой лентой.
— Это вам, тёща. От нас с Ладой. Мы долго выбирали.
Элина развязала ленту и открыла коробку. Там лежал современный блендер с множеством насадок — яркий, удобный и функциональный.
— Надеюсь, понравится, — немного смущённо улыбнулся Тихон. — Лада говорит, у вас старый давно сломался.
— Вы не представляете, как это полезная вещь, — Лада не дала матери вставить слово. — Я себе такой же купила, это просто чудо!
— Спасибо, — Элина улыбнулась натянуто. — Очень… полезный подарок.
— А теперь мой подарок, — сказал Аркадий, протягивая конверт. — Вот путёвки. Первый раз за столько лет отдохнём всей семьёй, как настоящая семья!
Элина открыла конверт и увидела путёвки в Турцию, отель «Аквамарин», две недели на четверых.
— Мы с Тихоном возьмём отпуск, — добавила Лада. — Папа всё организовал. Будет здорово!
Элина смотрела на путёвки и чувствовала, как внутри что-то медленно трещит и ломается — осколки терпения, надежд и смирения, накопленные за годы.
— Блендер, путёвки… — сказала она, поднимая глаза. — А вы хоть раз спросили меня, чего хочу я?
В комнате повисла тишина. Все, словно в замешательстве, смотрели на Элину — её глаза светились неподдельной болью и усталостью.
— Мам, ты что? — Лада нахмурилась, её голос стал мягче, но в нём чувствовалась тревога. — Разве это не хорошо? Ты же сама говорила, что мечтаешь об отдыхе.
— Никогда не говорила, что хочу отдыхать именно с вами, — Элина произнесла слова с неожиданной резкостью, которая удивила даже её саму. — Простите, мне нужно выйти.
Она медленно поднялась и направилась на балкон, закрывая за собой дверь. Вытянулась, глубоко вдохнула теплый вечерний воздух. Снаружи — её семья, её жизнь, а внутри — пустота. Двадцать пять лет вместе, а ощущение, будто она стала сторонним наблюдателем в собственном доме.
Балконный проём заскрипел — в комнату вошёл Аркадий.
— Эль, что случилось? Почему ты вышла? — Его голос звучал тревожно, но без обвинений.
— Просто устала, — ответила Элина, не оборачиваясь. — От того, что меня не слышат. От того, что решения принимаете без меня. Покупаете блендер, потому что я хозяйка. Берёте путёвки всем на семью, потому что «всё для семьи». А кто спросил меня, чего хочу я?
Аркадий опустил взгляд. Молчание затянулось.
— Эля, мы же хотели как лучше, — тихо сказал он.
— Лучше — значит услышать, — сказала она, голос дрожал, но слова прозвучали твёрдо. — Хоть раз узнать, чего я сама хочу.
Позже, когда Лада с Тихоном уехали, а Аркадий уже спал, Элина сидела в тишине кухни. В голове крутилась мысль — а что если не ехать? Могла бы попросить у начальства командировку, чтобы избежать двухнедельного «семейного отдыха», в котором она уже давно не участвовала, а только играла роль.
Наутро она позвонила Софье Романовне — директору издательства.
— Софья Романовна, добрый день. У меня просьба… Есть возможность командировки в Петропавловск-Камчатский, на материал по заповедникам? — её голос дрожал от волнения.
За неделю до запланированного отпуска вся семья собралась за ужином. Лада с Тихоном, как обычно, принесли сладости, а Аркадий смотрел футбол.
— Мам, ты уже собрала вещи? — спросила Лада, аккуратно намазывая крем на торт.
— Нет, — спокойно ответила Элина, разливая чай. — Я не еду.
В комнате воцарилась тишина.
— Что? — Аркадий резко выключил телевизор.
— Командировка, — ответила Элина ровно, словно сообщала о смене погоды. — На Камчатку. Издательство заказало материал, Софья Романовна отправляет.
— Это шутка? — Лада с растерянным взглядом отложила вилку.
— Нет. Вот документы, билеты, всё на руках. Лечу через три дня.
— А как же отдых? Мы же все планировали, — Аркадий пытался найти объяснения.
— Отдыхайте без меня, — спокойно сказала Элина. — Я вам там нужна только в роли повара и прачки, а я хочу другой отдых.
— Мам! — возмутилась Лада. — Семейный отдых — это святое!
— А я выбираю работать, — тихо, но твёрдо сказала Элина. — Решено.
Три дня спустя, собирая минимальный чемодан, Элина ощутила лёгкое волнение. Она брала с собой не только вещи, но и часть себя, которую давно спрятала. Аркадий сидел на кровати и с недоверием смотрел на неё.
— Ты правда полетишь? Одна? Так далеко? — в голосе звучало беспокойство.
— Полечу, — ответила она, запинаясь на мгновение. — Мне это нужно. Не из-за обиды. Просто я хочу понять, кто я без вас.
— Ты на меня злишься? — спросил он, и в глазах мелькнула надежда.
— Нет, Аркаша. Это не про тебя. Это про меня.
В кухне Лада шептала Аркадию:
— Знаешь, хорошо, что мама уедет. Кто тогда будет готовить и заботиться?
Элина слышала эти слова и сжимала телефон. Несколько касаний — и она отменяла обратный билет домой. Теперь билет только в один конец.
Камчатка встретила её туманом, прохладой и бескрайними просторами. Воздух был густым и свежим, насыщенным запахами хвои и морской соли. Здесь никто не ждал, что она накроет на стол или приведёт дом в порядок. Она была просто Элиной — человеком, который долгое время забывал себя.
В отеле, скромном, но уютном, Элина бралась за работу с живым интересом. Редакция требовала фоторепортаж о местных заповедниках, и впервые за много лет она делала что-то по-настоящему для себя, а не для семьи.
Через неделю позвонила Софья Романовна:
— Как дела? Материал готов?
— Почти, — ответила Элина, глядя на Корякскую сопку. — А у вас есть здесь партнёрское издательство?
— Есть, — удивилась Софья. — А почему?
— Хочу задержаться.
Тем временем в Турции у Аркадия, Лады и Тихона всё шло наперекосяк. Номера не соответствовали фотографиям, питание оказалось некачественным. Через несколько дней трое оказались больны пищевым отравлением.
— Если бы мама была с нами, — стонала Лада, — у неё всегда в аптечке всё есть.
— И она знает, что делать, — добавил Тихон.
— Позвони ей, — предложила Лада.
— Нет, — возразил Аркадий. — Пусть отдыхает.
Но без Элины справиться им было трудно. Отдых превратился в испытание.
По возвращении Элина встретила их у двери — загорелая, спокойная, с новой причёской.
— Мам! — Лада бросилась к ней в объятия. — Ты вернулась!
— Да, прилетела вчера, — улыбнулась Элина. — А как вы?
— Ужасно, — призналась Лада. — Всё пошло не так. А ты?
— Статью написала, — кивнула она. — И ещё кое-что решила.
— Что именно? — с тревогой спросил Аркадий.
— Я подала документы на перевод в Петропавловск. Уезжаю через месяц.
В доме воцарилась гробовая тишина.
— Куда?! — воскликнула Лада. — Мама, ты шутишь?
— Нет, Лада. Я не шучу.
— Но почему? Здесь твой дом, семья, работа…
— Я перевожу работу, — мягко, но твёрдо сказала Элина. — Здесь есть возможность продолжить карьеру, и я хочу жить по-настоящему.
— А мы? — голос Аркадия дрогнул. — Мы тебе не нужны?
— Вы справитесь, — ответила Элина с лёгкой улыбкой. — Вы взрослые.
— Двадцать пять лет, — он тихо пробормотал. — И ты просто уходишь?
— Не ухожу. Я начинаю жить.
На следующий день они снова говорили. Аркадий предлагал помощь психолога, отпуск вдвоём, попытки всё исправить. Лада рыдала, обвиняла мать в эгоизме. Тихон, растерянный, спрашивал, что семья будет делать без неё.
— Жить, — сказала Элина, глядя в глаза каждому. — Просто жить.
Развод прошёл без скандалов, тихо и спокойно. Аркадий сначала сопротивлялся, но потом понял — его Элины здесь больше нет.
На Камчатке Элина сняла маленькую квартиру с видом на бухту. Она работала, училась фотографии, втягивалась в новую жизнь. Её уважали за профессионализм, за умение слушать и делиться опытом, а не за то, что она могла накрыть стол и постирать.
Вскоре её пригласили вести мастер-классы в творческом центре. Элина покупала профессиональную камеру, теплый пуховик и училась готовить морепродукты — теперь уже для себя, а не для семьи.
Однажды, на экскурсии к вулканам, она познакомилась с гидом Сергеем. Он был вдовцом, немногословен, но в его глазах читалась мудрость и покой. Сергей не задавал лишних вопросов, не пытался ухаживать. Просто сидел рядом у костра и слушал её рассказы.
— Камчатка лечит многих, — сказал он, передавая кружку с чаем. — Здесь не спрячешься от себя.
— Я и не хочу прятаться, — ответила Элина, глядя вдаль, где океан сливался с небом. — Впервые за много лет мне не нужно скрываться.
Каждое утро она вставала рано, выходила на свой небольшой балкон и смотрела на океан. Ветер приносил запах соли и свежести. Иногда дождь, иногда солнце, но в сердце было одно — ощущение, что она наконец дома.
Подарок, которого Элина ждала всю жизнь, она сделала себе сама — свободу. Свободу быть собой. И теперь её жизнь принадлежала только ей.
