— Рот свой закрой, если не хочешь вылететь за своей мамочкой из моей квартиры! Ещё хоть раз услышу возражение — и жить тут ты больше не будешь!
— Смотри! Подписали! — Марина вбежала на кухню, размахивая телефоном. — Паш, представляешь? Мне утвердили отпуск!
Паша оторвался от ноутбука и улыбнулся жене. Получить двухнедельный перерыв летом в её фирме считалось почти чудом.
— И когда? — спросил он.
— С пятнадцатого июня! Я думаю, мы могли бы съездить к моим родителям. Я не видела их уже почти год.
Паша потёр переносицу. Поездки к родителям Марины всегда осложнялись одним — его собственной матерью.
— Моя мама опять будет недовольна, — произнёс он.
— Паш, мы не можем строить планы, постоянно оглядываясь на Евгению Игоревну. Папа после инфаркта не очень хорошо себя чувствует.
— Я понимаю, — примирительно сказал Паша. — Я только предупреждаю.
Марина кивнула. С тех пор как она три года назад купила машину, свекровь словно записала невестку в свои личные водители.
— В этот раз я просто поставлю её перед фактом, — решительно сказала Марина.
В этот момент в дверь позвонили. Паша пошёл открывать, и в прихожей раздался звонкий голос свекрови:
— Пашенька! Я проезжала мимо и решила заглянуть!
Марина закатила глаза. Евгения Игоревна никогда не «проезжала мимо».
— Маришка! — воскликнула свекровь, входя в гостиную. — А ты всё хорошеешь! Хотя, может, чуть больше спорта не помешало бы?
Марина натянуто улыбнулась, привычно пропуская мимо ушей колкость.
— О, не спрашивай! — Евгения Игоревна театрально взмахнула руками, усаживаясь в кресло. — Столько забот! Эта дача меня с ума сводит.
— А у нас хорошие новости, — сказал Паша, переводя тему. — Марине утвердили отпуск в июне.
Рука Евгении Игоревны, державшая чашку, замерла.
— Отпуск? В июне? И куда же вы собрались?
— К моим родителям, — ответила Марина.
— В июне? — переспросила свекровь с нажимом. — В самый разгар дачного сезона? А ты подумала, что у других тоже могут быть планы на твою помощь?
— Мам, мы с Мариной давно планировали эту поездку.
— А мне почему не сказали? — свекровь победно улыбнулась. — У моей подруги из Твери лучшие саженцы. Я договорилась, что мы приедем к ней пятнадцатого июня, заберём рассаду, а потом ты отвезёшь нас на дачу. И пару дней поможешь всё высадить.
Марина ошеломлённо смотрела на неё. Пятнадцатое июня — первый день её отпуска.
— Вы… договорились… без меня? О моём времени? О моей машине?
— А что такого? Мы же семья. Семья должна помогать друг другу.
— А я давно планировала внуков! — отрезала Евгения Игоревна. — Но их до сих пор нет. Приходится заниматься садом.
— Евгения Игоревна, — глубоко вдохнула Марина, — я понимаю, что вам нужна помощь, но я не ваш личный водитель. У меня есть своя жизнь.
Лицо свекрови застыло.
— Своя жизнь? То есть, мои просьбы — это пустой звук?
— Просто нельзя распоряжаться чужим временем, не спрашивая.
— Чужим?! Ты считаешь меня чужой?
— Может, мы поедем к твоим родителям в другое время, Марин? — попытался вмешаться Паша.
Марина недоверчиво посмотрела на мужа.
— Паш, отпуск утверждён. Я не могу его перенести.
— Конечно, не можешь, — встряла Евгения Игоревна. — Твоя работа важнее, чем помощь пожилой женщине. Знаешь, я всегда подозревала, что ты вышла за моего сына из-за его перспектив.
— Какое ещё уважение между близкими людьми? — поднялась с кресла свекровь. — Мой сын — твой муж. Я — его мать. Ты обязана мне помогать!
— Я не обязана, — твёрдо ответила Марина.
— Не обязана? Что ж, слушай меня внимательно: либо ты отменяешь свой отпуск и помогаешь мне, либо я тебе объясню, кто здесь главный.
— Либо что? — Марина тоже встала.
— Замолчи! — Евгения Игоревна оттолкнула сына, который пытался их успокоить. — Ты всегда был слабаком! Позволяешь этой выскочке командовать собой!
Марина почувствовала, как внутри что-то перещёлкнуло.
— Евгения Игоревна, я прошу вас следить за словами. Это мой дом.
— Твой дом? А мой сын здесь кто — квартирант?
— Вы прекрасно знаете, что я никогда не говорила Паше о деньгах.
— Если бы не я, ты бы никогда не встретила такого хорошего мужчину! А ты даже не можешь уделить неделю, чтобы помочь мне с дачей! Ты никто! Пустышка! Бездетная эгоистка!
— Мама, остановись! — крикнул Паша.
— Не смей меня трогать! Эта женщина испортила тебя! — она повернулась к Марине. — Если ты не поедешь со мной за рассадой, я тебя… я тебя изобью до полусмерти!
В комнате повисла пауза.
— Вы угрожаете мне? — тихо спросила Марина.
— Это не угроза, а факт! — Евгения Игоревна шагнула ближе и подняла руку.
Марина, не задумываясь, влепила ей пощёчину. Звук удара прозвучал резко. Евгения Игоревна застыла, а затем с животным рычанием бросилась на Марину, вцепившись ей в волосы.
— Ах ты дрянь! Я тебя научу уважению!
Марина почувствовала резкую боль и инстинктивно отбросила от себя нападавшую. Евгения Игоревна отлетела к стене, но тут же снова ринулась в бой. Паша беспомощно метался между ними. Свекровь изловчилась и укусила Марину за запястье. От боли та вскрикнула и с силой оттолкнула Евгению Игоревну на журнальный столик. Чашки с грохотом разлетелись по полу.
— Ты… посмела поднять на меня руку! — задыхаясь от ярости, прошипела свекровь.
— Вон из моего дома, — произнесла Марина тихо, но твёрдо. — Немедленно.
С новым приливом ярости свекровь снова кинулась на Марину. Та успела перехватить её руки, развернула и, схватив за волосы, потащила к выходу.
— Я сказала — вон!
Евгения Игоревна закричала от боли и унижения.
— Паша! Пашенька! Помоги!
— Марина, стой! Не надо! Это же моя мать! — бросился к ним Паша.
Но Марина была непреклонна. Дотащив упирающуюся свекровь до прихожей, она открыла дверь и буквально вытолкала её на лестничную площадку.
— Не приближайтесь больше к моему дому, — сказала она. — Никогда.
И захлопнула дверь. Она повернулась к мужу, который смотрел на неё так, словно видел впервые.
— Как ты могла? — прошептал он. — Это же моя мать…
— Твоя мать угрожала избить меня до полусмерти. Она набросилась на меня с кулаками. В моём собственном доме.
— Но выталкивать её… за волосы…
— Просто что? Согласиться с ней? Отменить отпуск? Покорно возить её за рассадой?
— Знаешь что, Марина, ты тоже хороша! Мама просто попросила помочь, а ты устроила скандал!
Марина не поверила своим ушам.
— Я устроила скандал? Твоя мать ворвалась в мой дом, оскорбляла меня, угрожала, набросилась… а виновата я?
— Ты ударила её первой!
— После того, как она пообещала меня избить и уже замахнулась!
— Нужно её вернуть. Извиниться. Она всё-таки моя мать, — схватился за голову Паша.
— Нет, — отрезала Марина.
— Что значит «нет»? — Паша шагнул к двери.
— Рот свой закрой, если не хочешь вылететь за своей мамочкой из моей квартиры! Ещё хоть раз услышу возражение — жить тут ты больше не будешь!
Паша замер, глядя на жену с изумлением.
— Ты… угрожаешь мне?
— Я просто говорю, как будет. Твоя мать больше не переступит порог этого дома. И если ты не можешь это принять… решай, на чьей ты стороне.
Паша смотрел на неё долгим взглядом. Он открыл рот, но передумал. Медленно опустив руку, он отошёл от двери.
— Я поеду к родителям одна, — сказала Марина наконец. — У тебя будет время подумать, чего ты хочешь от нашего брака.
Паша не ответил. Он лишь кивнул и медленно пошёл в гостиную, оставив Марину одну с горьким осознанием, что сегодня их семья, возможно, перестала существовать.
