— Ты мне её в наследство не оставляй, понял? — голос Валентины Петровны звенел на всю кухню.
— Мама, что ты несёшь? — Ян скинул куртку.
— А то, что она тебя похоронит, и я с этой кислой мордой останусь в одной квартире до конца своих дней?
На кухне Татьяна сидела у окна, с немытой головой и покрасневшими глазами.
— Я всё слышу, Валентина Петровна, — спокойно сказала она.
— Очень хорошо. Может, хоть теперь ты сама соберёшь вещи и уйдёшь. Траур у тебя затянулся.
— Мам! — Ян резко обернулся.
— Это квартира мужа. И моего сына, — тихо произнесла Татьяна. — Которого вы до сих пор называете «тем пацаном». Денис жил здесь и погиб, возвращаясь домой именно в этот подъезд.
— Погиб он по своей дурости, — отрезала Валентина. — Мотоцикл, без шлема… Ты его мать, где ты была?
Эта фраза ударила как пощёчина. Три месяца назад Валентина Петровна въехала к ним после перелома ноги. «На пару недель». Сперва Татьяна терпела, но потом начались упреки.
— А знаешь, Валентина Петровна, — голос Татьяны дрожал, — я вот думаю, что вы и впрямь хотите, чтобы меня не стало.
— С ума сошла, точно, — закатила глаза свекровь. — Раньше тихая была.
— Раньше у меня сын был. Сейчас у меня пустота.
Спустя пару дней она зашла к нотариусу. У них с Яном была совместная квартира, но Татьяна боялась за свое будущее.
— Вы — не собственник, — строго сказала нотариус. — Имущество числится полностью на муже. В случае чего, квартиру будут делить его наследники. Вы — только если он оформит на вас завещание или долю.
Татьяна вышла на улицу. Она вдруг поняла, что она — никто. Без сына. Без своего жилья.
Когда Ян предложил «по-человечески всё обсудить», он снова заговорил о матери.
— Танюш, маме тяжело. Она одна. И… просто юридически ты тут ни при чём. А мама… ну… она начала спрашивать про завещание.
— Значит, она хочет, чтобы ты на неё квартиру переписал?
— Ну… не совсем. Просто… оформить долю. Чтобы, если ты умрёшь, я оказалась на улице.
— Не на улице! Просто она — мать. Ей спокойнее будет, если…
— …если я не получу ничего.
Через три дня Татьяна пришла к нотариусу снова.
— Я хочу оформить заявление о праве пожизненного проживания.
— Если собственник при жизни вас зарегистрирует с этим правом, вас выселить нельзя. Даже после его смерти, — пояснила нотариус.
Ян, после долгих уговоров, согласился и всё подписал. Валентина Петровна узнала об этом через два дня.
— Я зашла в паспортный. А там мне говорят — «зарегистрирована Татьяна, с пожизненным». Это что за цирк? Ты что, ждёшь, когда Ян ласты склеит?
— Мам! Прекрати! Я сам согласился!
— Он просто понял, что я тоже человек. А не временная квартирантка.
— А ты где была, когда Денис умер, а? Где ты была, когда он связался с этой компанией, с этими придурками на мотоциклах?!
— Перестань! — крикнул Ян.
— Я была дома. И скорая приехала не ко мне, а к вам. У вас он украл ключи от мотоцикла.
— Уходите, Валентина Петровна. Пожалуйста. Пока я вас не возненавидела окончательно.
Через неделю Валентина уехала. Но это была не финальная сцена. Вскоре Татьяна нашла в почтовом ящике повестку из суда. Иск от Валентины Петровны: «О признании права на часть квартиры сына и выселении незаконно зарегистрированной гражданки».
Суд длился два часа. Ян не пришёл. Адвокат Валентины говорил бодро, но судья сухо заметила:
— А у вас есть доказательства близких отношений с покойным?
— Я — его сноха!
— Это не совсем доказательство. А завещание у нас есть. Подлинное.
Суд перенесли. На следующей неделе Татьяна поехала в гараж, где Денис возился с мотоциклом. Там она нашла металлический ящик. Внутри — пачка писем. И сверху — одно, подписанное её именем.
«Мама, если ты читаешь это — значит, я не успел сказать. Ты была самой настоящей. Я знаю, ты с папой не расписаны. Я просил его написать завещание. Не потому что я знал, что умру. А потому что понимал: бабушка — другой человек. Она любит, но по-своему. Я оставил копию у адвоката. Потому что вам это пригодится. Я хочу, чтобы этот дом был с тобой. И чтобы ты не чувствовала вину. Люблю. Денис».
Татьяна позвонила по номеру, указанному на конверте.
— Да, у меня есть документ, — ответил адвокат. — Завещание Дениса. Он оформил его за полгода до смерти. Там указано: «Всё, что принадлежит мне или будет принадлежать, — моей матери, Татьяне Владимировне». Мальчик был предусмотрительный.
Суд выиграли. С завещанием Дениса всё встало на места. Квартира осталась за Яном, но суд признал за Татьяной не только пожизненное проживание, но и право на долю. Валентина Петровна отказалась от апелляции и уехала к сестре. Ян больше не звонил.
Прошло три месяца. Татьяна пила кофе на балконе. Она была одна, но впервые за долгое время — в безопасности. Она достала письмо сына, снова прочла. И подумала: иногда, чтобы вернуть себе дом — нужно его потерять. Чтобы получить любовь — её нужно отпустить.
