Нина смотрела в окно своей когда-то уютной кухни и думала, что ещё немного — и она просто взорвётся. За стеклом шёл дождь. Всего полгода назад они с Антоном наконец-то купили трёхкомнатную квартиру. Пятнадцать лет копили, отказывали себе во всём. Нина уже представляла, как в одной из комнат будет детская.
И тут, как гром среди ясного неба, позвонила Лариса, сестра Антона.
— Тонь, меня Марат бросил. Ушёл к своей секретарше, — голос её в телефоне звучал надрывно. — Я с детьми практически на улице. Нам жить негде.
Антон, конечно, пригласил сестру с двумя детьми пожить у них, «пока всё не устаканится». Нина молча кивнула. Человек в беде, родственник. Временно же.
Это «временно» растянулось на полгода, и с каждым днём становилось всё невыносимее.
— А вот Толик-то у нас сегодня пятёрку получил, — доносилось из комнаты, которую Нина мысленно считала будущей детской. Лариса говорила это специально громко, чтобы Нина услышала, и добавляла: «Весь в нашу породу умницей растёт. Никифоровская кровь».
Нина готовила ужин и мысленно повторяла: «Ещё немного потерпеть».
Но ситуация только ухудшалась. Марат подал на развод и потребовал продать квартиру. Лариса уволилась с работы и, судя по всему, не торопилась что-то менять. Нина видела, как исчезает их с Антоном личное пространство, как всё крутится только вокруг Ларисы и её детей — одиннадцатилетнего Толика и шестилетнего Коли.
— Ой, да он же ещё маленький, — отмахивалась Лариса, когда Нина просила убирать за собой игрушки. — Вот будут у тебя свои дети, тогда и будешь их воспитывать.
Эта фраза больно жалила. Они с Антоном пытались завести ребёнка, но пока не получалось.
— Нин, ну что ты опять? — устало говорил Антон, когда Нина заводила разговор о сроках. — Куда ей идти? У неё дети.
— У нас тоже могли бы быть дети. Но в этой суматохе, в этом напряжении… Я даже к врачу сходить не могу спокойно.
— Она моя сестра, — отрезал Антон. — И я не выставлю её на улицу.
Нина чувствовала, как между ними растёт стена. Разговоры по душам и близость исчезли.
Утро началось с шума — Коля разбил стакан из их пражского свадебного набора.
— Знаешь, этот стакан и так уже был с трещиной, — бросила Лариса быстрый взгляд на Нину.
Вечером, вернувшись с работы, Нина обнаружила пустую квартиру и записку: «Повезла детей в парк аттракционов. Вернёмся поздно». Впервые за долгое время она была одна. В комнате Ларисы её взгляд упал на приоткрытый ящик комода. Там что-то блеснуло. Нина подошла и увидела свои серьги, подарок Антона, которые она искала несколько недель. Под стопкой белья нашлись и другие её «потерянные» вещи: браслет, колечко, любимые духи.
Сердце заколотилось. Это было не просто временное пристанище. Это было планомерное вытеснение её, Нины, из собственной жизни.
Зазвонил телефон. Это был Антон.
— Нин, привет. Мы тут с Ларисой и детьми в парке аттракционов. Я решил к ним присоединиться после работы. Ты не против?
— Нет, конечно, — она старалась, чтобы голос звучал ровно. — Развлекайтесь.
Когда он отключился, Нина ещё долго сидела с телефоном в руке. Потом медленно встала. Она приняла решение.
На следующий день, когда Лариса вернулась с детьми, её встретила другая Нина. С прямой спиной и решительным взглядом.
— Нам нужно поговорить. Я нашла свои вещи в твоём ящике.
— Ты рылась в моих вещах? — вспыхнула Лариса.
— Нет, я искала свои. Полгода назад я пустила тебя в свой дом. Я думала, это временно. Но вместо того, чтобы встать на ноги, ты, кажется, решила просто занять моё место.
— Что за бред? У тебя даже своих детей нет!
— И не будет, если так продолжится. Ты заняла всё пространство. Я приняла решение. Либо вы находите другое жильё в течение месяца, либо съеду я. И поверь, если уйду я, Антон потеряет гораздо больше. Квартира оформлена на меня. Если мы разведёмся, ему придётся постараться, чтобы отсудить хотя бы часть.
— Ты… ты не сделаешь этого. Ты же любишь его.
— Именно потому, что люблю, я не позволю тебе разрушить нашу семью. Месяц, Лариса.
Вечером, когда вернулся Антон, Лариса встретила его со слезами: «Твоя жена выгоняет нас на улицу! Она дала нам месяц!»
— Это правда? — спросил он Нину.
— Да. Полгода — достаточный срок. Дальше это уже образ жизни.
— Ты ставишь мне ультиматум? Выбирать между сестрой и женой?
— Нет. Я прошу тебя выбрать между настоящим и будущим. У нас тоже должно быть будущее. Свои дети, свои планы.
— Свои дети! — фыркнула Лариса. — Да у вас их до сих пор нет!
— И, возможно, их нет именно потому, что последние полгода мы живём как в казарме, — неожиданно добавил Антон.
Лариса застыла. Она явно не ожидала, что брат не бросится её защищать.
— Ты… на её стороне?
— Я не выбираю стороны, Лара. Но Нина права. Мы не можем жить так вечно.
Антон и Нина остались одни.
— Я не знал, что тебе так тяжело, — наконец произнёс он. — Почему ты молчала?
— А ты не видел? Не замечал, как мы отдалились?
— Я поговорю с ней. Объясню.
— Спасибо. И, знаешь… я нашла свои серьги. У Ларисы.
Антон моргнул, потом его лицо изменилось. Он молча притянул её к себе и крепко обнял.
Неделю спустя Лариса устроилась на работу. Ещё через две нашла небольшую квартиру. В день переезда она вдруг подошла к Нине.
— Знаешь, я всегда завидовала тебе. У тебя всегда всё было… правильно. Я думала, если буду рядом, то тоже смогу наладить свою жизнь. Прости меня. И спасибо.
— Я просто хотела, чтобы ты начала двигаться дальше.
Лариса кивнула: «Да, ты права. И знаешь, что странно? Мне страшно, но в то же время… как будто камень с души упал. Я наконец-то делаю что-то сама».
— Без обид? — протянула она руку.
Нина, помедлив, пожала её: «Без обид. Но, пожалуйста, верни мои духи».
Лариса впервые за долгое время искренне рассмеялась.
Когда машина с Ларисой и детьми отъехала, Антон обнял Нину.
— Ну вот, теперь мы снова одни.
— Да. И знаешь, что? Я записалась к врачу. На следующей неделе. Думаю, самое время заняться нашим будущим.
— Самое время, — поцеловал её Антон.
Прошёл год. Нина стояла у окна и смотрела, как Антон помогает Ларисе выгружать вещи — они с детьми приехали на выходные. За этот год Лариса встала на ноги, нашла хорошую работу. Изменилось и в жизни Нины с Антоном. Ремонт в третьей комнате был закончен. Теперь там стояла кроватка, в которой спала их трёхмесячная дочь Катя.
Нина улыбнулась. Тот трудный период научил её многому: отстаивать свои границы, говорить о чувствах. А Антон научился видеть не только проблемы родных, но и потребности жены.
— Нин, мы пришли! — крикнул Антон из прихожей.
— Иду! — отозвалась она и пошла встречать гостей.
